Этан с планеты Эйтос - страница 2
– Ах черт! – выругался он и тяжело вздохнул. – Этого-то я и боялся…
– М-да… – сочувственно промычал Джеорос. – Абсолютно нежизнеспособен, тут и говорить не о чем. Прошлой ночью я провел акустическое сканирование – куча клеток и ничего больше.
– О Боже-Отче! Они что, раньше этого не видели? Почему не задали новый цикл? Есть ведь и другие желающие!
– Мы еще не получили разрешения отца на погашение эмбриона. – Джеорос откашлялся. – Роучи назначил ему встречу с тобой на сегодня на утро.
– А… – Этан досадливо поморщился и взъерошил короткие черные волосы, нарушив профессиональную строгость прически. – Напомни, чтоб я поблагодарил дорогого шефа. Какую еще грязную работенку ты для меня припас?
– Ну, одна генетическая накладка в Б-5 – похоже, ферментный дефицит. Мы подумали, что ты сам захочешь этим заняться.
– Правильно подумали.
И начальник ночной смены перешел к текучке.
На встречу с отцом эмбриона СДБ Этан чуть было не опоздал. Делая утренний обход, он вошел в репликаторное отделение, где обнаружил дежурного техника, жизнерадостно отплясывающего под разухабистую песенку «Не спи, не спи!». Хриплые, пронзительные звуки танцевального мотивчика, весьма популярного среди юных оболтусов, изрыгались стимул-динамиками. Этан заскрежетал зубами: такое громыхание вряд ли годилось в качестве звуковой стимуляции роста зародышей. Отделение он покинул под плавную, убаюкивающую мелодию классического гимна «Бог отцов наших, освети нам путь» в исполнении Объединенного Братского Камерного Оркестра. Приунывший техник демонстративно зевал.
В другом отделении он обнаружил блок репликаторов, в котором концентрация токсинов, смытых обменным раствором, достигла семидесяти пяти процентов. Дежурный сказал, что ждет, пока концентрация поднимется до восьмидесяти, чтобы заменить фильтры, как положено по инструкции. Этан убедительно и доходчиво объяснил ему, в чем состоит разница между минимумом и оптимумом, и сам проследил за сменой фильтров. Уровень снизился до более разумных сорока пяти процентов.
Вызов секретаря прервал на самом интересном месте лекцию, которую Этан читал технику по поводу точного оттенка желто-лимонного хрустального блеска, характеризующего кислородно-питательный раствор в стадии готовности. Он опрометью помчался на офисный этаж и остановился у двери, переводя дух и решая, что будет уместнее: предстать перед клиентом в роли солидного представителя Центра или войти сразу, не заставляя его ждать. Наконец, еще раз глубоко вздохнув, Этан изобразил приятную улыбку и толкнул дверь. Золотая надпись на матово-белой табличке гласила: «Д-р Этан Эркхарт, зав. отделом репродуктивной биологии».
– Брат Хаас? Я доктор Эркхарт. Нет-нет, сидите, чувствуйте себя как дома, – добавил он, когда посетитель, нервно вскочив на ноги, почтительно закивал. Ощущая какую-то дурацкую скованность, Этан обошел его боком и сел за свой стол.
Мужчина был огромен, как медведь. Красное от солнца и ветра лицо; большие сильные руки, задубевшие от мозолей.
– Я думал, вы постарше, – пробасил он, глядя на Этана.
Этан потрогал свой выбритый подбородок, но, опомнившись, быстро отнял руку. Будь у него борода или хотя бы усы, его перестали бы принимать за двадцатилетнего юнца, при его-то шести футах роста!.. Лицо брата Хааса обрамляла двухнедельная бородка, убогая по сравнению с роскошными усами – принадлежностью родителя-очередника. Уважаемый гражданин… Этан вздохнул.
– Садитесь, пожалуйста, – повторил он, указывая на стул.
Мужчина опустился на самый краешек, в нескрываемом волнении комкая свой головной убор. Его парадный костюм был мешковат и немоден, однако старательнейшим образом вычищен и выглажен. Этан мимоходом подумал, сколько же времени пришлось бедняге драить ногти, чтобы не оставить ни малейшего намека на грязь!
– Так это самое, доктор… – начал брат Хаас, шлепнув себя кепкой по бедру, – что-нибудь с моим сыном?
– Э-э-э… разве вас ни о чем не информировали по комму?
– Нет, сэр. Просто велели приехать. Так я выписал автомобиль с общинной мотостанции и вот, приехал.
Этан бросил взгляд на досье, лежавшее у него на столе.