Это - Гана - страница 4

— Приезжают к нам люди, — оказал он, — и начинают искать нашу отсталость. Ну, раздетых женщин, луки и щиты и жертвоприношения. Увидит такой северного жителя (из Северной области Ганы) и начинает его обснимать со всех сторон. Если бы вы знали, как нам все это неприятно! Ведь в любом государстве есть вещи, которые не хочется показывать, особенно если вы неравнодушны к своей стране и знаете, что эти недостатки будут изжиты.

Мы согласны с Энгманном. Скажу заранее, что в Гане часть населения живет в глиняных хижинах и не знает почти никакой одежды, что Гана — страна отсталая, с низким жизненным уровнем, что не все там так гладко, как хотелось бы людям, которые неравнодушны к ее жизни. Но не это главное в Гане. Главное — тот прыжок, который делает она сейчас, чтобы наверстать годы украденные колонизаторами, главное — как она перешагивает из вчера в завтра; главное — как живет страна и как она хочет жить.

Здесь пойдет разговор и о тех же мамми и мамми-лорри, и о племенах, и о какао, — ведь это Гана.

Здесь пойдет разговор и о Большом Кольце, и о табачной фабрике, и о строительстве общежития медсестер в городе Болгатанга, — это Гана.

Здесь пойдет разговор о том, как англичане завоевали страну Ашанти, и о том, как была расстреляна демонстрация ветеранов, — это тоже Гана.

Здесь пойдет разговор о лесах и рыбацких деревеньках, о крокодилах и мухе цеце, — и это Гана.

Итак, мы в Аккре, столице Ганы, городе, в котором тридцать лет назад было сто тысяч, а сейчас около четырехсот тысяч жителей, Аккра стоит на самом берегу Гвинейского залива. Здесь жарко, и ветерок с океана, приносит больше влаги, чем прохлады.

Нас четверо. Трое помоложе, это Владимир Александрович Орлов, Марат Зименков и я, а один постарше — наш начальник, руководитель группы, Павел Павлович Антонов. Группа должна составить технические условия на строительство промышленных (предприятий и других объектов, что будут строиться в Гане с помощью Советского Союза. Группа должна решить, какие строительные материалы и оборудование применять в Гане лучше всего, как будут влиять на строительство климат и ветры, насколько опасны землетрясения и многое, многое другое. Работы более чем достаточно, а вот времени маловато — выводов группы ждут проектировщики в Москве, задерживаться нельзя.

Но сегодня мы свободны. Мы приехали в субботу, и все учреждения на замке. Перед нами лежит город, который надо открыть. Мы не хотим подчинять свою свободную волю справочникам и путеводителям. Мы выходим из гостиницы и идем наугад.

Попадаем не на центральную улицу. Почти впритык друг к другу двух- и трехэтажные дома. Три часа дня, жара начинает спадать, и улица уже намного живее, чем была, когда мы ехали по ней с аэродрома. Эта улица (как мы узнали впоследствии) — типичная улица ганских городов. Население Аккры очень четко делится на тех, кто ездит на машине, и на тех, кто ходит пешком. В Аккре тротуары есть только на одной, центральной улице, да и то не во всю ее длину. Мы увидели фотоателье, перед которыми, как чулки, сушатся на веревках пленки, столовые — чоп-бары, мебельные мастерские. На краю мостовой шлифуют стол красного дерева, который не поместился под навесом. Разносчики, уличные парикмахеры, у ворот сидят старики. Улица не прячет своей жизни от пришельца. Здесь говорят, смеются и ругаются громко — всем, наверное, отлично известно, чем недовольна жена в соседнем доме.

И тут же бросаются в глаза те внешние атрибуты, которые известны по фотографиям и рисункам. Женщины все несут на голове — будь то книга или ведро с водой. А за спиной почти у каждой — ребенок. Ребята молчаливы и серьезны, весь день их укачивает мать, баюкает своей мерной походкой. Мужчины одеты разнообразно, порой кажется, что попал на киностудию, где снимают сразу несколько картин. И черный костюм, и солдатская куртка, и трусики, и короткий полосатый балахон северных областей, и кенте — роскошное, царственное кенте, точная копия римской тоги, только не одноцветное, а всех цветов радуги… В Аккре — люди из разных племен. Кто отказался от привычной одежды, а кто предпочитает ее. Никаких правил по этой части нет — в общем все естественно на ганце. Зато та же одежда, что кажется такой простой на ашанти или га, приобретает кричащий вид, когда ее надевают из оригинальничания или бог весть каких соображений. Как-то я видел американского парнишку из Корпуса мира. Он был коротко подстрижен, худ и обожжен солнцем. На крупном носу надежно сидели очки в тонкой золотой оправе. Парень оделся в северный балахон (не могу найти более точного слева для этой одежды, длиной с рубашку, но широкой, падающей вольными складками), из-под которого торчали серые клетчатые брюки. Результат был до удивления неприличен. Это чувствовали все окружающие, все, кроме самого парня Он ходил гоголем, гордый своим решением пойти на любые жертвы, чтобы показать, что не чурается негров.