Это мой ребенок - страница 70

Я не дала ему закончить:

— Макс был главной опорой отца в бизнесе. Он заслужил это право!

Уголок Лёшиного рта нервно дёрнулся.

— Да что ты, а кто, по-твоему, получит инвестиционную фирму? Макс. А сеть туристических агентств, в которые отец вложился год назад? Опять он…

— Лёша, пойми, — я прижала руку к груди, — сейчас мне меньше всего хочется думать о разделе имущества. Макс — отец моего ребёнка…

Брат неожиданно схватил меня за руку и, словно опомнившись, прижал её к своей гладко выбритой щеке.

— Он не заслуживает ни тебя, ни ребёнка, Вика. Ему нет до вас никакого дела… — Прикосновения Алексея вдруг стали мне неприятны. — Зато я могу усыновить этого малыша.

Я в ужасе отдёрнула руку.

— Что ты такое говоришь?! Это невозможно, ты мой родной брат!

— Отец перед смертью признался, — в тёмных глазах мужчины вспыхнул недобрый огонёк, — в том, что я кукушонок, мать забеременела от другого. Она рассказала ему об этом при расставании. У нас разные родители, дорогая сестрёнка. Может быть, именно поэтому меня с детства тянуло к тебе, я всегда мечтал о том, что когда-нибудь встречу похожую девушку, с такими же бездонными голубыми глазами и чудесным голосом…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Не веря своим ушам, я попятилась к стене. Но он будто не заметил моей растерянности, напротив, мужчина наступал, глаза его возбуждённо загорелись.

— …Мы можем пожениться хоть сейчас! Хоть сегодня!

— Нет, нет! — задыхаясь от волнения, крикнула я. — Ты с ума сошёл! Ты совсем сошёл с ума!

— Я не сошёл, — Лёша продолжал наступать, — я буду так счастлив…

— Прекрати, слышишь! — меня затрясло при одной мысли о том, что между нами может что-то произойти. — Это безумие!

— Успокойся! Я всего лишь сказал тебе правду. Всё ещё любишь его?

— Уйди, пожалуйста, — на моих глазах выступили слёзы. — Я хочу побыть одна.

Лёша сдался.

— Хорошо, я оставлю тебя ненадолго, мне нужно съездить по делам. Если что-то понадобится, проси Якова Степановича. Через часик вернусь, мы можем погулять по лесу… — предложил он, но заманчивая перспектива не вызвала у меня ничего, кроме ужаса. Впервые за эти дни я почувствовала себя… пленницей.

Когда за ним закрылась дверь, я не выдержала и расплакалась. Похоже, начался токсикоз: самочувствие было отвратительным, меня тошнило, эмоции зашкаливали. Сердце колотилось где-то в горле. Нет, так продолжаться не может, нужно взять себя в руки! Я не могу здесь больше оставаться!

Но куда, куда податься? Кому я нужна? Если бы вспомнить хоть что-то из прошлой жизни, из того времени, до отъезда в Грецию… Может, мне съехать в какую-нибудь гостиницу, хоть куда-нибудь подальше отсюда, где я смогу остаться одна и всё обдумать? Но Лёша наверняка вызвал сторожа, чтобы приглядывать за мной. А значит, придётся исхитриться и отвлечь его внимание.

Я утёрла рукавом слёзы и подошла к ноутбуку. Села и открыла страницу поисковика, но вместо отеля набрала в два слова: «Кефалос, кораблекрушение». Словно какая-то неведомая сила побудила меня это сделать. По телу пробежала дрожь, когда в сети появились фотографии гигантского перевёрнутого лайнера.

Сколько, оказывается, погибших! Пятьдесят три человека! Когда на экране появился длинный список, сердце сжалось от мрачного предчувствия. Не все тела были опознаны… Тринадцать числились пропавшими без вести.

«Дамир Юсупов… Дарья Вознесенская, Денис Скворцов…» — мой взгляд остановился на последнем имени, ногти больно впились в ладони.

И вдруг… вдруг я всё вспомнила.

Моментально. В одно мгновение. Как и предупреждал врач, память вернулась внезапно, будто и не исчезала никуда, а просто тихо дремала где-то глубоко в подсознании… Из приоткрытого окна подул прохладный ветерок, и всё вдруг встало на свои места.

Я Нина… Нина Одинцова, мне двадцать четыре года. И работаю я в экскурсионном бюро «Рамис». Через три недели мы с Денисом должны были пожениться…

Безумный смех вырвался из горла. Выжить, потерять память и… провести ночь с самим Максимом Батуриным, будучи беременной от Дениса Скворцова! Погибшего отца моего ребёнка…