Это все придумали люди [СИ] - страница 35

Кроме Элис.

Она ни разу больше ее не покидала.

Ну а здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте, а чтобы попасть в другое место, нужно бежать вдвое быстрее.

Льюис Кэрролл. Алиса в Зазеркалье

Однажды. Хорошее слово. Особенно для пространств. Одна из главных проблем здесь — отсутствие временных привязок. Было бы легче, если бы существовали хотя бы такие простые точки отсчета, как, например, время суток. День недели. Месяц. Но время в пространствах и время в реальности плохо связаны между собой. Эта зависимость отнюдь не линейна — иногда за наши офисные «сутки» там может пройти такой же день, а иногда — несколько месяцев.

Однако потом я вышла в реальность в октябре, а значит, можно сказать, что все случилось тогда же. Мы сидели в моем пространстве — всем нравилось находиться здесь куда больше, чем в офисе, — и просматривали какие-то возможные переходы, когда я заметила, что на одном конце структуры что-то не так. Эту комнату я напрямую связала с моими мыслями, поэтому проекция пространства в структуре начала мигать и искажаться одновременно — и в схеме, и у меня в голове. Она немного померцала, как неисправная лампочка, — и исчезла.

Никто, кроме меня, не заметил изменений. Я сосредоточилась. Во-первых, мне стало обидно. Это был всего лишь домик на вершине холма, и от него нельзя было отойти больше чем на двадцать шагов — но я любила там бывать. Солнышко, голубое небо. Хорошее место.

Однако исчезновение пространства из схемы, кроме всего прочего, означало, что его перехватил кто-то другой. И это мне не нравилось. Мои пространства были стабильны. Их нельзя было просто так закрыть. Тем более — закрыть от меня.

Я проверила подходы к пространству, но там все осталось в порядке. Просто теперь они вели… в никуда. В пустоту. На самом деле так не бывает, любой выход куда-то ведет, даже если он закольцован сам на себя, но картинка теперь стала неправильной, искаженной. Как будто в паззле не доставало одного маленького кусочка.

Или нескольких кусочков? Я посмотрела на другой край. Там тоже не хватало одного пространства. И тоже все выходы теперь шли в никуда. Я осмотрела всю схему, очень внимательно, и наконец насчитала пять. Пять пустот, в которых раньше что-то было.

Я стояла и задумчиво проводила рукой по лбу, когда Хендрикс тоже что-то заметил. Он посмотрел на меня, потом на схему, потом снова на меня, на этот раз вопросительно. Я покачала головой. Я не знала, в чем дело.

В этот момент по всей схеме прошла волна мерцания и на миг все погасло. Потом вернулось вновь, но пробелов стало еще больше. Как будто…

Как будто кто-то пропускал через елочную гирлянду слишком большое напряжение. И лампочки стали перегорать.

Теперь уже все замолчали и смотрели на схему не отрываясь.

— Я пойду проверю, в чем дело, — сказала наконец я.

— Одна? — спросил Хендрикс.

— Одна.

— Это небезопасно.

— Зато быстро. Кто-нибудь помониторит тут все? Мне нужно будет попробовать пару вещей.

Хелен кивнула. Хендрикс выглядел расстроенным. Не знаю, что ему больше не нравилось — то, что я рисковала, или то, что не взяла его с собой. Но у меня не было никакого желания перестраивать переходы еще и для его головы — поэтому я просто вышла из офиса и направилась к ближайшей дыре, которая находилась всего в нескольких пространствах от нас. Перед последней дверью постояла немного, пытаясь понять, что за ней. Проход оказался не закрыт, как у заблокированного пространства. Но по-прежнему вел в пустоту.

Хелен, ты меня видишь?

Вижу, ответила она.

И передо мной пусто?

Да, совсем. Может, все-таки не надо?

— Очень даже может быть, — пробормотала я вслух и толкнула дверь.

Это было то самое пространство. И из него по-прежнему вело только три выхода, три построенных мною выхода.

А сейчас ты меня видишь?

Нет. А ты где?

Я внутри. И тут все отлично.

Странно.

Странно.

Я проверила следующую дыру. Та же история. В следующей — тоже. Все пятнадцать пространств существовали на самом деле — но на схеме их теперь не было видно.

Я закрывала последнюю дверь, когда услышала в своей голове испуганный возглас Хелен.