Этот чисто американский шоу-бизнес - страница 5

Приведёт смертный приговор в исполнение

Способом, предписанным законами штата

И да упокой Господь вашу душу.

— В чем дело, Маккой? Прокурор Дэнильс знает о вашей выходке? По какому праву вы арестовали мою клиентку? По совершенно надуманному обвинению! Она — уважаемый член общества, филантроп, вдова великого композитора.

— Помолчите, Саммерс, — грубо оборвал его помощник прокурора.

Он пристально взглянул на сидевшую рядом с адвокатом удивительно красивую женщину с царственной осанкой. Аристократка. Нежный овал лица, огромные серо-зелёные глаза, резко очерченный волевой рот.

— Миссис Келли, вам знакома эта женщина? — спросил Маккой, выложив несколько фотографий.

— Впервые вижу, — спокойно ответила она. — Кто это?

— Маргарет Стриклэнд — сиделка миссис Романи, матери Франко Романи, вашего бывшего мужа.

Рита Келли усмехнулась одними губами, поправила причёску.

— Какое отношение это имеет ко мне, мистер Маккой? — произнесла она бархатным, чуть хрипловатым голосом. — Я давно выбросила из головы все воспоминания об этом мерзавце.

— Мерзавец? — подала голос Дайана, помощница Маккоя. — Франко Романи был талантливым композитором. Глен Келли стал всемирно известен, благодаря тем песням, которые отдал ему Романи. После того, как мистер Романи освободился из заключения, он хотел вернуть хотя бы часть денег, которые он передал Келли. Эти деньги были нужны Романи, чтобы спасти мать. Но ни ваш муж, ни вы не помогли ему.

— Я не собиралась помогать гангстеру, — ответила миссис Келли брезгливо. — Я не имею никакого отношения ни к этому делу, ни к этим грязным деньгам, полученным в результате махинаций.

— Благодаря этим 'грязным' деньгам Глен Келли организовал промоушен для своего первого концертного тура, где он с огромным успехом исполнял песни Романи, — сказал Маккой, не отводя взгляда от женщины, сидевшей перед ним. Пытаясь выявить хотя бы намёк на раскаянье.

— Маккой, я не понимаю, какое отношение эти разговоры имеют к моей клиентке? — раздражённо вмешался Саммерс. — Авторство Романи надо ещё доказать. Вы арестовали мою клиентку. Заключили под стражу без залога. Чтобы мы выслушивали эту чушь? Даже, если это правда, пусть разбираются наследники мистера Романи.

— У него нет наследников, — сухо оборвал его Маккой. — Он умер бездетным.

— Тогда зачем мы здесь собрались?! — возмутился Саммерс.

— Смотрите, миссис Келли, — не обращая внимания на вопли адвоката, Маккой достал из папки фотографии и начал раскладывать на столе. — Вы подслушали ссору Глена Келли и Франко Романи. У вас созрел дьявольский план. Из кольта Франко Романи с выгравированной дарственной надписью вы застрелили своего мужа. Затем подкупили Маргарет Стриклэнд, чтобы она подбросила в квартиру мистера Романи орудие убийства. Когда Маргарет Стриклэнд узнала об аресте Франко Романи, она стала шантажировать вас. И тогда вы убрали её.

— Я не собираюсь отвечать на эти вздорные обвинения, — возразила миссис Келли, тон её голоса не изменился ни на йоту.

— Вы хладнокровно убили двух человек, — подытожил Маккой. — Затем поспособствовали смерти вашего бывшего мужа, который был казнён на электрическом стуле. Франко Романи очень хотел жить. Через его тело пропустили ток дважды, а сердце продолжало биться. Шериф спросил разрешение у губернатора Джордана о помиловании. Губернатор отказал. И с третьей попытки Романи умер. Кажется Марк Джордан — ваш хороший друг, мадам?

— Совершено верно, мистер Маккой, — спокойно подтвердила она, улыбнувшись с явным чувством превосходства.

— И ваша четвёртая невинная жертва — миссис Романи, умерла от сердечного приступа, узнав о гибели единственного сына.

— Я тут совершенно ни при чем.

— Четыре жертвы. Четыре трупа. И все они на вашей совести.

— У вас нет никаких доказательств, мистер Маккой.

— Вы так уверены? — торжествующе произнёс Маккой, выкладывая перед ней конверт. — Маргарет Стриклэнд боялась, что вы её ликвидируете. Она оставила письмо, где все рассказала. О подкупе, шантаже.

— Нет! Этого не может быть! — воскликнула миссис Келли, потеряв самообладание. — Вы лжёте! Она ничего не оставляла! Она не могла!