Этот сладкий голос сирены - страница 10

Тибайдуллин был неразговорчив, погружен в себя, его круглые глаза, казалось, были подернуты какой-то пеленой и смотрели не на окружающих, а куда-то внутрь. И только прощаясь, отказавшись перед тем от старого костюма и осеннего пальто Цыплакова, Тибайдуллин сказал, чтобы они не доверяли Горовому, что он –страшный человек.

Он сказал это в прихожей, шопотом, близко придвинувшись к провожавшим его супругам: «Не верьте Горовому, он страшный человек…

- Конечно, «страшный», - сказала Цыплакова, закрыв за Тибайдуллиным дверь. – Жену отбил.

- Да, - сказал Цыплаков задумчиво. – Тут уж такой расклад. Кто выигрывает, а кто и проигрывает. Тибайдуллин проиграл.

- Бедный Тибайдуллин! – вздохнула Цыплакова.

Квартира матери Цыплаковой была практически продана, как вдруг возникли неожиданные затруднения – проживавшие в ней жильцы, молодая супружеская пара, ни за что не хотели съезжать, а потом вообще заявили, что жена ждет ребенка. Но тут уже Цыплакова была неумолима.

- Я два раза ждала ребенка, - сказала на сурово. – И кого я грузила? Да мне в транспорте места не уступали!

Цыплакова пришла на квартиру воскресным утром, побросала немногие вещички молодой пары в чемодан и дорожную сумку и… выставила за дверь.

Для ночлега Тибайдуллин облюбовал себе несколько мест. Лестничную площадку перед выходом на крышу высотного дома, подвал соседнего дома, с не запирающейся подвальной дверью, контейнер для мусора за гаражами и узкое пространство между двумя гаражами. Люди «улицы», с которыми он свел знакомство, звали его на городскую свалку, Но Тибайдуллин отказался. Свалка была за городом, а он не хотел уходить далеко от дома. Хотя это было и неразумно. Начались холода и по ночам он очень мерз. Однажды утром он проснулся в контейнере для мусора, за гаражом, с ощущением, что у него замерзло сердце. Казалось, оно холодное, как ледышка, и почти не бьется. Он просунул руку под куртку и свитер и долго отогревал собственное сердце своей же рукой. Прошло время, пока он не почувствовал, что сердце отогрелось и с ритмичным перестуком пустилось в путь. Тогда Тибайдуллин понял, что смерть гораздо ближе к нему, чем казалось раньше, и он может встретиться с ней, так и проиграв свою жизнь по всем пунктам и статьям. Он был не дерзкий и не гордый человек, более того, в нем дольше чем в ком-нибудь задержался простодушный и доверчивый ребенок, но уходить вот так, проигравшим, он все-таки не хотел.

После того, как у Тибайдуллина чуть не замерзло сердце, он пошел по квартирам ближайшего дома и стал просить старые газеты. Их ему охотно давали. Теперь, на ночь, он заворачивался в газеты, в несколько слоев, и только потом сверху надевал одежду. Особенно грели старые газеты с алыми, огненными лозунгами. Газеты последних лет почти не грели. Рано смеркалось, стояло самое темное время года, все внутри цепенело, как у впадающего в спячку животного, и Тибайдуллин, упрямо сопротивляясь этому оцепенению, все думал и думал, и искал выход. Именно тогда он зашел к Цыплаковым и к другим старым друзьям, но ни Цыплаковы, ни другие, не были к нему внимательны и не придали его посещению особого значения.

У Тибайдуллина было две дочери. Старшая, как и его жена, легко выбросила из головы своего неудачливого папашу. Оставалась младшая, Римуля… Еще прошлой весной Римуля познакомилась в Интернете с каким-то итальянским парнем, поехала к нему в гости, да там и застряла вот уже на полгода. Тибайдуллин очень любил Римулю и долго не хотел ее беспокоить – мало ли на каком этапе у нее отношения с этим итальянским парнем. Потом он все ждал, что вот-вот и она появится и тогда непременно будет его искать. А уж если Римуля ищет, она найдет, достанет из-под земли. Но время шло, а Римуля не появлялась. Когда же у Тибайдуллина чуть не замерзло сердце и он понял, что легко может умереть, умереть, проиграв жизнь по всем пунктам и статьям, и это будет очень горько и болезненно для Римули, которая тоже его очень любила, он решил ее розыскать.

Тибайдуллин подошел к одному из Интернет-кафе и стал неподалеку, приглядываясь, кого можно попросить об услуге. Наконец, он приметил мальчишку, ребенка лет десяти – тот остановился на крыльце и пересчитывал деньги. К нему Тибайдуллин и подошел.