Этот томительный дым - страница 46
- А я думаю, что ты настоящая молодец, - Эбби подняла на него глаза, - раньше мне доводилось
восхищаться только твоими зарисовками, но теперь я знаю, что они лишь малая доля того, что мне
посчастливилось увидеть. А я вижу настоящую сказку, Эбигейл, - затем он сжал её плечо и добавил. –
Правда.
- Да, Эбби, - поддержала её Элейн, подъезжая к ней ближе и тепло сжимая её ладонь. - Я думаю точно
так же. Для того, чтобы организовать все это нужно не только желание, но силы, упорство и настоящий
талант. Не каждый профессионал сможет сделать такое, не то, что любитель, - усмехнулась она, и Дарен
заметил, как искренне улыбнулась Эбигейл.
- Кстати, насколько я помню, ты обещала нам что-то невероятно запоминающееся, – улыбнулся Пол.
- О да! – Её глаза неожиданно загорелись. – Я уверена, что вам понравится то, что сегодня произойдет!
Особенно тебе, Эл, - вдруг произнесла она, сильнее сжимая руку его сестры, - по крайней мере, я очень
на это надеюсь.
Эбби еле заметно коснулась своего микрофона, и почти в ту же секунду свет в зале резко погас,
погружая его в кромешную темноту.
Послышалось изумленное перешептывание гостей, а Дарен уже в беспокойстве и нарастающей злости
сжимал пальцы в кулаки. На автомате он начал придумывать план того, как исправлять все это и
разгребать последствия происходящего, а заодно и перебирать в голове способы, которыми лучше всего
убить эту невыносимую девчонку. Он потянулся к своему смартфону, чтобы позвонить электрику и
спасти хоть что-то от этого вечера, но неожиданная вспышка света заставила его замереть. Сцена
загорелась яркими серебристо-синими огнями, а по полу забегала вода. Не в прямом смысле.
Иллюминацией. Но такой, что все в зале восторженно ахнули, начиная удивленно и с улыбками
осматривать «волшебство» под своими ногами.
- Невероятно, как ты это сделала?! – Улыбаясь, весело кричала Элейн, пока Пол «крал» бокал
шампанского с подноса проходящего мимо официанта.
- Это еще что! – Рассмеялась Эбигейл, а затем указала на сцену. – Ты туда посмотри.
Она послушно развернулась, замечая, как сцена начинает переливаться различными огнями, а сверху
спускаются красивые композиции из белых цветов, с которых свисают ярко мигающие гирлянды,
освещающие всю площадку. Зрелище и без того было впечатляющим, а когда огромный шар начал
медленно вертеться, Элейн заметила, как прямо из его ядра начала выходить девушка с длинными
светлыми волосами. В этот момент заиграла музыка. Ее шикарное небесно-белое платье переливалось
от всевозможных огней, а когда она, подняв голову, подошла к микрофону и улыбнулась, Элейн
инстинктивно зажала рот рукой.
- О Господи, глазам своим не верю…
Заметив это, Дарен перевел свой взгляд на сцену, как раз в тот самый момент, когда раздались первые
слова песни.
- Это… – Пол даже дар речи потерял. – Это же…
- Лара Фабиан, - тепло улыбнулась Эбигейл.
- Эта песня… – выдохнула Элейн, по щекам которой струились слезы. – «Ты - мое сердце». Моя самая
любимая.
- И моя, - прошептала Эбби.
Не произнося ни единого слова, абсолютно все присутствующие в этом зале, слушали Лару Фабиан,
восторгаясь прекрасным голосом светловолосой итальянки и не сводя с неё своего взгляда. Но Дарен
смотрел совсем не на сцену. Он не мог оторвать глаз от девушки, которая держала за руку его сестру –
единственное дорогое, что у него было. Он наблюдал за тем, как искренне менялись эмоции на её лице: как она супила брови и кусала губы, как высоко вздымалась её грудь, и как она пальцами другой руки
сжимала спинку коляски. Ее чувства и переживания были такими настоящими, что ему казалось, словно
в этот самый момент она переживала абсолютно те же эмоции, о которых пелось в песне.
- Цепляет, верно? - Услышал Дарен и тут же развернулся, заметив стоящего рядом с собой
ухмыляющегося Пола. - Взгляда невозможно оторвать.
- Не говори чушь, - серьезно ответил он, скрестив руки на груди. - Я не смотрел на Эбигейл. Я просто
наблюдал за сестрой.
- Эбигейл? – Удивленно спросил он, а затем, продолжая улыбаться, кивнул в сторону сцены. – Но я
имел в виду её. Ты же Лару Фабиан разглядывал, верно?
Дарен плотно сжал зубы, а затем расслабил руки, понимая, что больше не может тут находиться.