Евангелие от Ивана - страница 24

Единственное, о чем жалел герой героев, так это о невозможности оставить ему прежний талант головой гнуть железные борта самосвалов, превращать стенки инвалидских гаражей в тарелки системы «Орбита», а также с помощью темечка извлекать малиновый звон из железобетонных бордюрных камней. Ему объяснили, что стенки черепа пришлось значительно уменьшить, иначе новая информация там не поместилась бы, зависла… К тому же, в виде компенсации за утерю чудесного свойства «физико-механического экстрасенсирования» ему предложили весьма солидный грант в твердой валюте с пятью нулями и со стопроцентной гарантией его продления.

Читатель в данном случае может подумать, что публикатор преподносит банальную ситуацию продажи души Дьяволу. И отчасти будет прав, но лишь отчасти, а по существу — увы, нет. Ведь Аэроплан Леонидович был сам порождением Сатаны, который уж никак не был настроен на странный вариант приватизации — покупать собственное имущество. Несмотря на «мощный» рывок кооперативного движения и даже к рыночным отношениям в стране, момент купли-продажи в этой ситуации полностью отсутствовал. Тут момент был сугубо технический.

По первой книге, которая называется «Стадия серых карликов», читатель, должно быть, не забыл, что Около-Бричко являл собой как бы материализованный идеал нового человека - его, на свою задницу, как бы вымечтали миллионы борцов за светлое будущее, плотно набивая своими телами братские могилы и расстрельные рвы НКВД. Но поскольку создание нового человека изначально было идеей фикс и совершенно безумной, то бесы подсунули муляж, пластмассовую редакцию неосуществимого большевистского идеала из серии «маяки будущего». Аэроплан Леонидович нес в себе идею преобразовательства в полном соответствии с марксистским постулатом никчемности объяснения мира, следовательно, минуя эту стадию, которая объявлялась излишней, предписывалось приступать сразу к его преобразованию. Вот и пахал на этой стезе Около-Бричко, обходясь минимумом мозгов при максимуме идейной принципиальности, кося, как нынче принято выражаться, под малограмотного совслужащего, стоящего на страже как бы интересов диктатуры пролетариата, а попозже — вроде бы как и общенародных интересов.

Прежняя оснастка у него безнадежно устарела — ведь он даже во времена «перестройки» не без пафоса величал себя беспартийным большевиком. Новый Главлукавый восхищался идейной стойкостью Аэроплана Леонидовича, поскольку большевизм, не как идеология, а как тип мышления и действий, ни при каких обстоятельствах не должен был в ближайшие десятилетия выветриться из Точки RU. Идейную стадию должна была сменить полоса как бы безыдейная, где этистранцы (или точкоруанцы?) распоясывались, получали право публично охаивать все, что взбредет в голову, но только не Запад! Поэтому новый Главлукавый решил кардинально модернизировать его, превратить в одного из отцов современной русской демократии, заменив ему в процессоре необузданный пафос на беспредельный цинизм. С прицелом на осуществление задачи вхождения остатков Точки RU в западную цивилизацию. Путем расчленения и уничтожения евроазиатской, христианско-мусульманской цивилизации, обладающую своей государственностью в виде Советского Союза.

Вот почему Аэроплан Леонидович не бежал, а как бы парил, впервые в жизни оправдывая свое летное имя. Не считая того случая, когда он в районе 2-й Новоостанкинской улицы спикировал в яму и врезался головой в торчавший там бордюрный камень. Бежать и ощущать парение было все легче и даже все приятнее. Если бы знал, как его заклятому врагу Ивану Где-то каждая ступенька по пути в чистилище давалась труднее предыдущей, то посчитал бы себя самым счастливым человеком! Не знал также, что Ивану Где-то уготована судьба некоего славянского дервиша со всеми вытекающими кошмарными последствиями. Если бы ему стало это известно, познал бы верх черного блаженства — такая вот была у него нынче агрессивно-прогрессивная программа и конструкция.

Поскольку бежал по улице не в спортивной одежде, а в темно-сером, хотя и изрядно помятом костюме, то у прохожих неизбежно закрадывалась мысль: он знает, где дают. Бежит явно с целью занять очередь. Ведь как только войска начали входить в город, люди ринулись в магазины запасаться продуктами. Ждали, как халяву, от ЦК КПСС и Советского правительства «светлое будущее», а вот в то, что они способны, случись что, обеспечить население хотя бы солью и спичками, так и не поверили. Поэтому инстинкт магазинных охотников, благоприобретенный в ХХ веке, велел прохожим следовать за героем героев — иначе не достанется. Он так убедительно бежал, что за ним увязался даже хромой старик, похожий на хромого актера, но не с гусем в руках, а с безобразно брюхатой таксой на поводке.