Евангелие от Ивана - страница 57

— Так точно! Спасибо за мудрейшую подсказку. У меня уже есть один такой, даже фамилия похожа, — разошелся Главлукавый.

— Это, извините, не подсказка, а указание, — зловеще поправил Вселенский. — Теперь о программе «Новые русские». Представляется удачной, хотя над ними будут потешаться не только в этой стране, но и на всей планете. Но мы же не всерьез собираемся заниматься ими! Создание так называемого среднего класса по степени реализации должно приравниваться к построению светлого будущего. Он должен быть не средним, а вечно посредственным и даже средневековым по своим повадкам. Гораздо более важная ваша задача: формирование лженарода. Сообщества не граждан, способных к сопротивлению и коллективными действиям, а сборища жадных, ненавидящих и завидующих индивидуалистов, обуреваемых жадностью, похотью и гордыней. Готовых за ничтожнейшую выгоду, дозу наркотика, зеленую купюру удушить даже мать родную или грохнуть отца. Не только крестного, но и родного. Речь идет о создании принципиально нового типа жителя этой страны — лимитропа. Совершенно необязательно, что он прибыл в Лимитград по лимитному набору. Лимитроп — это не история прописки, а образ жизни, если так можно назвать пакостничество, воровство, обман, ложь, предательство, высокомерие и прочие прелести. Это прежде всего отсутствие каких-либо корней, торжество принципа: моя Родина там, где выгодно. Должны быть созданы условия для самолимитации. Быть лимитропом должно быть удобно, уютно и почетно. И это гарантия того, что тут вместо нации и народа на вечные времена будет всего лишь население, точне — электорат для административного ресурса. В итоге эта страна должна быть всего лишь Точкой RU, а в конце концов — напоминать собой зоопарк Юрского периода. Ее нужно заселить по уровню развития и моральным качествам бобдзедуноподобными динозаврами — бюджетными хищниками, ворами-охранниками и охранниками-ворами, а также травоядными шестисоточниками. И все это под демократически-реформаторским соусом. По большому счету, конечно, этот зоопарк должен быть оскорбительным даже для динозавров. Вы вполне понимаете, о чем я говорю?

— Так точно, ваше высокосатанинство!

— Допустим, — вздохнул Люцифер. — Эта задача комплексная, многогранная и долговременная. Это вам не танки гонять по Лимитграду в честь полувекового юбилея гитлеровского наступления на Москву. Ваш предшественник был не лишен юмора — сделал попытку создать человека без всяких потребностей, поскольку их невозможно удовлетворить. Иначе говоря, пародию на задумку кремлевской геронтологии о наиболее полном удовлетворении материальных и духовных потребностей советского человека. И что же — Степка Лапшин до сих и мается без потребностей, с запаянным горлом и задним проходом?

— Моя личная недоработка. Но мы используем его в деле создания невыносимых условий существования поэта Ивана Где-то, который был похоронен заживо. По нашим сведениям он встретился на небесах с самим Саваофом, а затем вылез из могилы. Подозреваем, что выполняет спецзадание.

— Ну и Бог с ним, с этим Иваном Где-то. Все это мелко, мой генерал. Мы же с вами договариваемся о чем? О том, что талант — несчастье, честность — порок, а вот пакость — истинная доблесть. Степку Лапшина надо перемонтировать в лимитропа — жадного, завистливого, подлого, готового на все ради достижения своей жлобской цели. Потребности у него ненасытные, в первую очередь алкогольные. Он должен быть суперактивным, заражать других своими моральными уродствами, словно валютная проститутка СПИДом. Ему должна сопутствовать видимость, особо подчеркиваю это, видимость успеха — в противном случае ему никто не будет завидовать и подражать. Желаю успеха.

Изображение Люцифера исчезло.

Великому Дедке надоело лицезреть задумчивую харю Главлукавого и он отключил канал связи.

Само поразительное — Иван Где-то, спрятавшись в глубине парка имени Дзержинского, все это тоже видел. Он сидел на скамейке, потом лег на нее, поджав ноги (у рыцаря революции была настолько холодная голова, что и в парке его имени у поэта зуб на зуб не попадал). Все-таки странно вела себя природа: совсем недавно был август, а уже декабрь, снег и слякоть. Иван Петрович умудрился сгруппироваться, ужаться, чтобы расходовать минимум тепла, и даже уснуть. Тем более что скамейка стояла на чугунной решетке, из которой шло теплое, хотя и зловонное дыхание города.