Евангелие от Марка - страница 27

Нельзя помыслить большую разницу, чем между Буддой и Сократом. В душах учеников Будды должен был всецело жить сам Будда. В душах учеников Сократа должно было жить так же мало от самого Сократа, как мало проявляется в ребенке, живет в нем то, что было сделано акушеркой. Духовный элемент должен был проявляться у учеников Сократа через его акушерское искусство, которое ставило человека на собственные ноги, извлекало из человека то, что есть в нем самом. Именно этого хотел Сократ. Можно было бы разницу между Буддой и Сократом охарактеризовать еще следующими словами: если бы голос с Небес хотел указать, что должны иметь через Будду его ученики, то он бы сказал: «Возжигайте в себе то, что жило в Будде, чтобы через Будду найти дорогу к духовному бытию!» А чтобы подобным же образом охарактеризовать, чего хотел Сократ, надо сказать: «Сократ взывал к своим ученикам: «Стань тем, что ты есть!»

Надо сказать себе, ставя перед собой эти две картины: здесь стоят перед нами два полярно противоположных течения развития. Они некоторым образом соприкасаются, — но только на своих крайних концах. Не следует смешивать вещи друг с другом, надо их характеризовать в их различии, — а затем следует показать, где все-таки есть высшее единство. Если представить себе Будду перед учеником, то можно сказать: он старается (вы это можете узнать и в речах Будды) самыми возвышенными словами, в постоянно повторяющихся выражениях (а они необходимы, их нельзя выпускать при передаче речей Будды) возжечь в душе ученика то, что нужно, чтобы поднять его к духовным мирам с помощью того, что он сам, Будда, пережил под деревом Бодхи. Слова выбираются так, что они звучат отрешенно от Земли, как небесное сообщение из небесного мира, срывающееся с уст, которые говорят под непосредственным впечатлением, наступившим при озарении и которое хотят передать.

А как мы можем представить себе Сократа и перед ним его ученика? Сократ пытается объяснить ученику отношение человека к Божеству простейшими рассудочными понятиями повседневности, — как он, ученик, должен думать, как связываются логические суждения. Всегда самым трезвым образом, на самое обыденное направляется ученик; он должен применять то, что может завоевать простой логикой, к тому, чего он может достигнуть на пути познания. Только раз Сократ поднимается на такую высоту, что говорит так, как Будда говорит своим ученикам. Это происходит один раз — тогда, когда он идет навстречу смерти, когда он говорит о бессмертии души непосредственно перед смертью. Тогда он говорит, воистину, как высший озаренный. Но он опять-таки говорит так, что все, что он говорит, может быть понято, только если принять во внимание его совершенно личное переживание. Поэтому его слова так легко доходят до сердца, так внятно говорят нашей душе. В платоновском диалоге о бессмертии души Сократ говорит: «Разве я не старался всегда, всю жизнь достигать через философию то, что человек может достигнуть, чтобы освободиться от чувственного мира? А теперь, когда моя душа скоро освободится от всего чувственного, не должна ли она радостно устремляться в душевный элемент, разве я не должен радостно устремляться в то, к чему я всегда внутренне стремился, когда стремился к философии?»

Кто может охватить во всем настроении эту беседу Сократа в «Федоне», тот чувствует себя непосредственно перенесенным в ощущение, которое вытекает из возвышенных учений Будды, который говорит к сердцам своих учеников. И тогда можно сказать о полярном различии этих двух личностей: в одной определенной точке они так поднимаются, что и в их полярной противоположности проявляется единство. Если мы направим взор к Будде, мы увидим: речи Будды таковы, что хочется сказать — чувство от беседы Сократа о бессмертии души сопровождает все время речи Будды. Я имею здесь в виду настроение, напряжение души. А то, что разлито всегда в других речах Сократа, которые всегда исходят из того, чтобы человека приводить к его собственному разуму, присутствует у Будды редко, но все же иногда и у Будды это настроение прорывается. Чувствуется дух сократического разговора, когда Будда хочет разъяснить ученику Соне (Винаяинтака 1, 181 (издание Ольденберга)), что нехорошо, с одной стороны, находиться только в чувственном бытии и быть связанным только с чувственным бытием. С другой стороны, нехорошо бичевать себя или жить только как древние, умерщвляющие свою плоть люди, а хорошо идти средним путем. Вот стоит Будда перед учеником Соной и говорит ему примерно так: «Подумай, Сона, можешь ли ты хорошо играть на лютне, если струны слишком слабо натянуты?» «Нет», — должен ответить Сона. — «Я не буду хорошо играть на лютне, если струны слабо натянуты». — «Хорошо, — говорит Будда Соне, — а будешь ли ты хорошо играть на лютне, если струны будут слишком туго натянуты?» «Нет, — должен сказать Сона, — я не буду хорошо играть на лютне, если струны слишком туго натянуты». «Когда же ты, — заключает Будда, — сможешь хорошо играть?» «Когда струны будут натянуты не слишком туго и не слишком слабо», — отвечал Сона. «И так же, — сказал Будда, — дело обстоит и с человеком — человек не сможет прийти к полному знанию, если он слишком предан чувственной жизни, но он не сможет прийти к полному знанию и тогда, когда будет умерщвлять плоть, удаляться от всякого существования. Средний путь нужен для игры на лютне при натяжении ее струн, — такой же надо избрать в отношении настроения человеческой души».