Евангелие от рыжего кота - страница 11
Итальянский неф[15] «Святая Мария» ничем не отличался от таких же, подобных ему судов, тружеников Средиземного моря, разве что выделялся красными крестами, пришитыми на двух косых латинских парусах. Судно не принадлежало какому-либо ордену, а намекала крестом путешественнику, что тот может воспользоваться услугами судна, следуя на Святую землю. По верёвочной лестнице они с трудом забрались на судно, и только тогда сержант Гуго де Монтегю, снял шляпу и, глядя на дымящуюся крепость Акко, перекрестился, прошептав про себя молитву о спасении оставшихся. Капитан, стоящий на кормовой палубе, свистнул в серебряный свисток, и патрон[16]прикрикнул на матросов, которые потянули шкоты[17], разворачивая паруса.
Обшитые внахлёстку борта нефа заскрипели набором, и кораблю взял курс на север, в сторону Тира. Судно было забито до отказа, так что матросам приходилось проявлять чудеса эквилибристики, перебираясь по бортам и удерживаясь за звеневшие на ветру ванты. Казавшийся неуклюжий со стороны, неф, тем не менее, развил хороший ход, несмотря на то, что слегка раскачивался, оттого, что был перегружен, к тому же, дующий с моря бриз толкал судно в левый борт.
Расставание с братьями опечалило госпитальеров, но они не смели отказать умирающему маршалу, так как для него та безделушка, которая находилась у сестры послушницы, вероятно, дорога по какой-то причине. Больше всего сержанта Гуго де Монтегю волновало то, что приказ маршала, несмотря на его категоричность, оставался не совсем ясным. Чтобы каким-либо образом разобраться в ситуации, он обратился к Раймонду де Торну, которого считал весьма умным, несмотря на его высокомерный вид. Впрочем, к своим братьям-госпитальерам он относился со снисходительной любовью и часто выручал деньгами, которые у него водились, добрым советом и, если требовалось, твердой рукой, умеющей держать меч.
— Скажи мне, брат Раймонд, как долго нам придётся охранять сестру-послушницу и кого следует опасаться? — произнёс сержант, внимательно всматриваясь в лицо Раймонда де Торна. Тот посмотрел долгим взглядом на Гуго де Монтегю и с философской покорностью сообщил, положив руку на плечо сержанта:
— Дорогой брат Гуго! Я думаю, что нам придётся об этом узнать намного раньше, чем мы будем готовы.
Слова Раймонда де Торна озадачили сержанта ещё больше, чем сказанное маршалом, поэтому он решил положиться на Бога, который вразумит его, когда нужно.
В отличие от своих братьев-госпитальеров, озабоченных грядущими судьбами, брат Дюдон де Компс, обременённый телом, жаждущим подкрепления, размышлял о том, где бы раздобыть пропитание, так как его запасы давно истощились. До Сидона, куда шёл кораблю, нужно ждать до следующего дня, а тонкий механизм организма брата Дюдона не выдержит столько времени. Надеяться на то, что команда корабля накормит пассажиров, не приходилось, так как обычно, столько народа не перевозилось, а чтобы обеспечить всех страждущих обычных запасов не хватит. Смирившись с тем, что во славу Бога ему придётся подвергнуть свою плоть испытанию, брат Дюдон склонил голову собираясь предаться очищающей молитве, как тут же учуял искушающий запах мяса. Обернувшись, брат Дюдон увидел Марию де Морель, сидящую возле борта прямо на палубе, посыпанной песком, и жующей ножку курицы. Увидев устремлённые на неё глаза брата Дюдона, он, смущаясь, начала оправдываться:
— Так забегалась, что даже не пообедала.
Глаза госпитальера так заглядывали в рот девушки, что она, догадавшись, протянула надкушенную ножку Дюдону и предложила: — Я вижу, ты, тоже, не успел.
Благородство требовало отказаться, но греховные руки сами потянулись и схватили предложенное, сразу засовывая ножку в рот. Изумлённая сестра-послушница увидела, что ножка, вместе с косточкой, вмиг оказалась проглоченной.
— Брат Дюдон, рядом с тобой девушкам сидеть опасно, так как ты можете съесть их, не заметив, — с сарказмом произнёс Раймонд де Торн, выбирая не загаженный последствиями качки песок и приседая рядом на внимательно осмотренную пядь палубы. С этими словами он вытащил из своей заплечной сумки платок, который предложил девушке. В нем оказались сушёные финики, и девушка хотела отказаться, но брат Раймонд отрицательно взмахнул головой.