Евангелие от змеи - страница 36
Они снова замолчали, изучая его с внимательностью мангуста, гипнотизирующего кобру. Их номер "Устрашение задержанного" произвел на Матиаса прямо противоположный эффект. Раз они вот так раздувают шерсть и скалят зубы, следовательно, не слишком уверены в себе, значит, это они —легавые —оказались не на той стороне.
—А вот еще один вариант, —процедил сквозь зубы Блэз.
Сверля Матиаса взглядом, он закурил и выдержал долгую паузу, еще больше усилившую напряжение, висевшее в воздухе маленькой темной комнатенки. Матиас постарался дышать медленно, глубоко, но его нервы, наэлектризованные бессонной ночью, светом неоновых ламп и сигаретным дымом, вибрировали в горле, как струны расстроенного инструмента. Его рассудок был сейчас таким же серым и грязным, как стены, потолок и пол в этой тюрьме. Вонь от параши —тяжелая, удушающая —перебивала прогорклый запах остывшего кофе и засохших круассанов. Мысли Матиаса снова вернулись к Джоанне —бледнокожей Лолите, отдававшейся ему с отстраненно-капризной гримаской на лице. Он не помнил, чтобы откровенничал с кем-нибудь еще, кроме нее. Как она связана с легавыми? Может, ее замели на сатанистском сборище и она сдала его, надеясь купить свободу?
—Так вот, при этом варианте в тюрьму ты не отправляешься, никто на твою задницу не покушается, и ты продолжаешь делать то, что любишь больше всего на свете, —подвела итог Кэти.
—Но под нашим контролем, —добавил Блэз.
—Нам нужны... надежные агенты для внедрения в некоторые экстремистские группы.
—Чтобы произвести среди них легкую приборочку.
—Ну и, поскольку мы, естественно, не питаем слепой веры в род человеческий...
—...потому что тесно с ним соприкасаемся...
—...и знаем, на какие мерзости он способен, мы не будем столь наивны, чтобы просто спустить тебя с поводка.
—Ты что-нибудь слышал об электронных браслетах?
Матиас буркнул нечто нечленораздельное, что вполне могло сойти за "да".
—Так вот, тебя снабдят таким браслетом, —сказала Кэти. —Конечно, не тем, какие надевают на лодыжку или запястье, тот прибор, о котором я говорю, внедряют под кожу...
—Браслет нового типа! —заржал Блэз. —Миниатюрный.
Из суперсинтетики. Величиной с четвертинку рисового зерна. Эту штуку уже испытали на животных, а теперь вот перешли на людей.
—Он будет 24 часа в сутки настроен на частоту спутника-шпиона. И нашей информационной сети.
—И мы сможем отыскать тебя в любое время в любой точке земного шара.
Блэз встал, прошелся по комнате, бросил сигарету в пустой стаканчик. Матиас заметил, как блеснула сталь рукоятки в кобуре под мышкой. Первой его реакцией стали гнев и отвращение. Хорошенький выбор они ему предлагают —променять постыдно-жалкое существование волка в клетке на жизнь цепного пса. В памяти всплыли обрывки басни Лафонтена "Волк и Пес", которую он когда-то изучал в школе, —пока не бросил все к чертовой матери.
—Ты не узнаешь, куда мы засадим тебе жучка, —пояснил Блэз. —Ато ведь ты способен уподобиться хищнику, отгрызающему лапу, попавшую в капкан!
—Вот-вот —тебе пришлось бы откусить себе обе руки и ноги, да и то результат не гарантирован!
—Ты его никогда не найдешь —хоть обрентгенься!
Они хотят сделать из него стукача, одного из тех педрил, что проникают в банду и завлекают ее членов в сети полиции и спецслужб. Матиас однажды присутствовал при публичном наказании разоблаченного доносчика, молодого араба, "выбравшего не ту сторону". Его долго били и оставили голым умирать в подвале, изрезав ножами все лицо. Какое-то странное чувство —то ли брезгливость, то ли боязнь не выдержать и сблевнуть —не позволило Матиасу участвовать в линчевании, которому с такой бесконечной свирепостью радовались девушки из банды. Ему была отвратительна коллективная истерика, ненависть к предателю превратилась в жалость, он почувствовал отвращение к остальным, к своей уличной семье, издевавшейся над бездыханным телом.
Именно в ту ночь он осознал, как жестоко человеческое сообщество, и выбрал одиночество.
—Такова альтернатива, Матиас. —Кэти решила продолжить наступление. —Или в камеру на тридцать лет...
—Хотя такой, как ты, больше пяти в тюрьме не протянет...