Евангелист Иван Онищенко - страница 7
Любимой его молитвой была молитва, которой Иисус Христос учил учеников на их просьбу научить их молиться, - молитва "Отче наш".
"Молясь, не говорите лишнего... ибо знает Отец ваш в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения", - читал он и понимал, что Бог всегда заботится и все дал человеку, только бери, только пользуйся, только не забывай, кто ты и что требует от тебя твой Спаситель для твоей же жизни и для блага людей. И молитва "Отче наш" - это восстановление в себе разумения кто для тебя Бог, в чем Его воля о тебе, как ты должен относиться к своей жизни и к людям. А так как это забывается, упускается, уходит на второй план, требуется постоянная молитва. И чем слабее ты, тем настоятельней должна быть твоя молитва.
Иван ложился спать поздно, читая перед сном Евангелие, однако просыпался он раньше всех в доме. Поднявшись, он умывался около колодца свежей водой и шел к своему любимому куреню на пасеку. Обычно солнце еще не поднималось, и ему хотелось первому встретить его, но жаворонок всегда опережал его. Высоко в небе вился он, звеня песней, и уже оттуда видел и первым встречал раннее солнце.
Когда Иван вошел в курень, на краю неба показалось солнце. Он встал на колени и поднял голову к голубому небу. "Отче наш, сущий на небесах, - произнес он проникновенно и остановился, отдавшись неведомому, вездесущему Богу, Богу во всем и над всем. - Небеса небес не вмещают Его. Бог! Отец наш! Отец всех, Отче наш! Да святится имя Твое", - шел он дальше по канве с детства заученной молитвы. Имя Бога! Как должно оно быть свято в жизни, на устах, как надобно чтить Его! "Да приидет царствие Твое", - вслух, отчетливо произнесли уста. В жизни, во всем - правда и чистота, любовь ко всему. Быть совершенным, быть подлинным христианином. И над этим надобно трудиться. Царство это усилием берется и приложившие усилие - восхищают его. Как же нужно трудиться!
Иван глубоко и свободно вздохнул и стал читать по памяти дальше: "Да будет воля Твоя, как на земле, так и на небе". Как в Тебе, так и во мне, как во всем у Тебя, так и на земле, во мне... воля Твоя. Моя воля малая должна быть отдана Тебе. Не моя, но Твоя да будет... Во всем в жизни - да будет воля Твоя".
Как хорошо и торжественно было Ивану стоять так, ощущать себя сыном Отца небесного, понимать Его, обращаться к Нему.
Солнце уже поднялось, когда Иван кончил молитву. С просветленным лицом, с легким сердцем и твердой поступью быстро пришел он домой. Отец уже кончил впрягать в бричку лошадь. Он с матерью и детьми выезжал в поле на прополку подсолнуха. Надо было выехать пораньше, еще до восхода солнца, но жалко было рано будить детей. "Ничего, Бог даст, все сделаем", - думал Федор, проверяя подпругу лошади.
- Садись, Ваня, едем.
- Я покушаю в обед, - весело сказал Ваня матери, когда он увидел ее, роющейся в корзине, чтобы дать что-нибудь поесть сыну.
- Я рано никогда не ем.
- Ты где был так рано? - спросила мать.
- В курене, на пасеке, - ответил Ваня. - Хотите, я прочту стих Лермонтова? На прошлой неделе я выучил у тети Кати.
Бричка катилась по мягкой пыльной дороге. Младшие сестренки положили головы на старый сермяг и, несмотря на тряску, уснули. Мать посмотрела на сына и приготовилась слушать.
В минуту жизни трудную,
Теснится ль в сердце грусть,
Одну молитву чудную
Твержу я наизусть.
Есть сила благодатная
В созвучьи слов живых,
И дышит непонятная
Святая прелесть в них!
С души, как бремя, скатится
Сомненье далеко...
И верится, и плачется,
И так легко, легко...
Отец вполоборота глянул на сына и ничего не сказал. Сам Федор молился непременно каждый день утром и перед сном. Но молитва его была самая короткая. Раньше перед образом, теперь перед лампадкой. Войдя в комнату и закрыв дверь, он крестился и говорил только: "Господи!" Затем шел на работу или ложился спать. И совесть никогда не мучила его за краткость обращения к Богу. Плохо было, когда он выпивал лишнее или ругал кого-то. Тогда он стоял перед лампадкой, а вот слова "Господи" - не было. Было только чувство вины и желание зарыдать...
Теперь вера сына, хотел того Федор или не хотел, радовала его. Всем своим существом он радовался сыну, вместе с тем с тоской чувствовал, что ангел приносит человеку и радость, и страдания, приносит и скорбь великую...