Эволюция чувств - страница 11
Наташа отвлекла его от этих мыслей:
— Карен, я хотела показать тебе один стих… Точнее, вчера это была песня. Я хотела бы, чтобы ты оценил…
Наташа встала, подошла к «стенке», к центральному шкафу, открыла дверцы.
— У тебя везде такой порядок? — иронично прокомментировал ее друг, намекая на груду книг и тетрадей, сложенных Мамаевым курганом в «комбинированном шкафчике».
Наташа протянула ему двойной тетрадный лист в клеточку.
— Только не смейся. Я жду от тебя серьезного, искреннего отзыва.
Карен с недоумением взял бумагу в руки. Его подруга никогда не писала в стихах серьезных вещей.
Карен отвел глаза от бумаги и несколько секунд смотрел на пол. Наташа даже слегка забеспокоилась.
— Ну, как?
— Ну… Юмористические тебе удаются гораздо лучше.
— Правда? — Наташа разочарованно и наивно, совсем как ребенок, смотрела ему в глаза.
Карен несколько мгновений помолчал и признался:
— Нет, детка. Не правда. Просто я подумал, что знаю, о ком это написано… Об учителе, да?
— Нет, не о нем, — конечно же, он правильно понял, но теперь Наташа не позволяла себе говорить с ним о Максиме Викторовиче. — Просто так, в голову пришло.
Он не поверил, она это понимала.
— Не оправдывайся. Ты его любишь и пишешь о нем стихи. Ведь этот, наверняка, не единственный?
— Карен, давай не будем об этом.
Но парня невозможно было остановить.
— Может, дашь мне прочитать остальные? — настаивал он на своем.
— Карен, родной, перестань, не стоит…
— Ты жалеешь мои нервы? Не надо, детка! — и неожиданно спросил: — Где он живет?
— Зачем тебе? — испугалась Наташа.
— Хочу понять, чем же он лучше меня. Ты нарисовала себе образ какого-то супермена, а я хочу увидеть его настоящее лицо.
— Он ничем не лучше.
— Тогда почему ты в него влюбилась, а не в меня? — Карен встал, подошел к Наташе, стоящей возле письменного стола, обнял ее за талию и довольно крепко прижал к себе. — Ты для меня — всё!
И так же крепко, как обнимал, поцеловал ее прямо в губы. Наташа хотела что-то возразить, но не решилась. Да, впрочем, уже не хотела…
Иногда делаешь что-то в полной уверенности, что так будет лучше. Но почему-то потом оказывается, что это была огромная ошибка. Максим Викторович говорил, что не надо ничего делать необдуманно, чтобы не жалеть потом об этом. Но выходит, что и поступив обдуманно и хладнокровно, тоже жалеешь. Эти синяки остаются не только на теле…
— Господи, детка, нельзя же быть такой пассивной! Оглянись — на дворе август месяц. Лето! Опять ты принялась за свое. Мы же с тобой уже говорили об этом.
— Карен, не притворяйся, у тебя нет желания помочь, ты думаешь только о себе! Неужели ты не понимаешь? Я ненавижу себя за то, что люблю одного, а целуюсь с другим.
Наташа уже несколько дней не выходила из дома, и за эти несколько дней оценила всю свою жизнь. Как все быстро изменилось… Когда она упустила тот момент, когда можно было их хорошие дружеские отношения направить по другому пути? Когда она совершила ошибку, за которую теперь расплачивается? Когда позволила себя поцеловать? Когда не отказала и в следующий раз? Когда с его помощью попыталась забыть любимого?
— Благодаря тебе, друг, — Наташа сделала сильный упор на слове «друг», как будто хотела выразить этим что-то противоположное, — я жила эти два месяца, как в аду. Я не хочу быть твоей игрушкой и прибегать к тебе как девочка по вызову! Слышишь? Не хочу и не буду!
Карен прищурил глаза.
— Ты хочешь, чтобы всплыла ТА история?
Этот шантаж казался Наташе возмутительным. Он постоянно твердил: «Я твой друг!», а сам, между делом, напоминал ей, что до сих пор хранит одну ее ДАВНЮЮ ТАЙНУ и может рассказать ее в любой момент. Девушка кипела в душе, но внешне оставалась хладнокровной — этому она научилась у самого Карена. Карен кинул взгляд на нее и всерьез начал сомневаться, боится ли она его еще? Та ли это девчонка, над которой еще совсем недавно у него была такая власть?!