Эволюция Мары Дайер - страница 32

- Кто вы? - спросила я осторожно.

Мужчина улыбнулся.

- Я Патрик, а ты упала в обморок. Как ты себя чувствуешь? - снова спросил он.

Я закрыла глаза. Я чувствовала себя больной из-за плохого самочувствия.

- Хорошо, - сказала я.

Затем доктор Келлс оказалась за Патриком.

- Ты испугала нас, Мара. Есть ли у тебя гипогликемия?

Мои мысли по-прежнему были медленными, но мое сердце выпрыгивало из груди.

- Что?

- Гипогликемия, - повторила она.

- Я так не думаю. - Я спустила ноги с жесткой постели. Я покачала головой, но это только усилило боль. - Нет.

- Хорошо. Анализ крови даст нам знать наверняка.

- Анализ крови?

Она посмотрела на мою руку. Кусок ваты был приложен на сгибе локтя; кто-то снял мою толстовку и повесил ее у подножия кровати. Я прижала рукой кожу в том месте, и старалась не смотреть.

- Это была чрезвычайная ситуация. Мы беспокоились о тебе, - доктор Келлс почувствовала необходимость объясниться. - Мы позвонили твоей матери, она послала твоего отца сюда, забрать тебя пораньше. Я уверена, что в этом нет ничего такого, но береженого Бог бережет.

Я переваривала это в тишине, пока он не приехал. Он широко улыбнулся, увидев меня, но я могла сказать, что он волновался. Он сгорбился.

- Как ты себя чувствуешь?

Расстроенной, из-за того, что они взяли у меня кровь. Недовольной из-за того, что потеряла сознание. Испуганной из-за того, что это случится снова, потому что происходило раньше.

Это происходило раньше, например, когда Ной привел меня на художественную выставку или после ночи, когда мы спасали моего брата. Это случалось, когда я выпила куриной крови в магазине "Ботаника", который, как оказалось, не существовал. И каждый раз я падала в обморок, все становилось размытым, оставляя меня запутанной. Дезориентированной. Неизвестно, было ли это реальным. Мне трудно было доверять себе, и это было сложно перенести.

Но, конечно, я не могла рассказать отцу обо всем этом, а он ждал моего ответа. Поэтому я просто сказала:

- Они взяли у меня кровь, - и оставила все, как есть.

- Они испугались за тебя, - сказал он. - И получили, что уровень сахара у тебя в крови был низким. Хочешь заехать за мороженным по дороге домой.

Он посмотрел с такой надеждой, что я кивнула.

Он выдавил из себя улыбку.

- Чудесно, - сказал он и помог мне подняться с кровати. Я взяла толстовку, и мы двинулись к выходу; я искала Джейми, пока мы выходили, но его нигде не было.

Мой отец наклонился к подставке у входной двери и вытащил толстую ручку зонта из чехла.

- Льет как из ведра, - сказал он, кивая на окно. Капли дождя падали на тротуар, и отец боролся с зонтиком, открывая дверь. Я сложила руки на груди, глядя на парковку из нашего убежища под навесом. Я задумалась, сколько же сейчас времени, единственным, кроме машины моего папы, был старый белый пикап. Другие места были пусты.

Папа сделал извиняющееся лицо.

- Я думаю, нам придется добежать.

- Ты уверен, что сможешь бежать?

Он похлопал по своей грудной клетке.

- Как огурчик, а ты уверена, что добежишь?

Я кивнула.

- В противном случае у нас есть зонтик.

- Я в порядке, - сказала я, глядя на дождь.

- Хорошо. На счет три. Один, - начал он, сгибая вперед колено. - Два... Три!

Мы выскочили под дождь. Папа пытался удержать зонт над моей головой, но это было бесполезно. К тому времени, как мы достигли дверцы нашего автомобиля, мы полностью промокли.

Папа покачал головой, стряхивая капли на приборную панель. Он усмехнулся, и это было заразно. Возможно, мороженные было не плохой идеей, в конце концов.

Он завел машину и начал выезжать с парковки. Инстинктивно я проверила отражение в заднем стекле.

Мои волосы прилипли к лицу, и я была бледна. Но была в порядке. Может быть, слишком худой. Немного уставшей. Но это нормально.

Потом мое отражение подмигнуло. Хотя я этого не делала.

Я потерла ладонями глаза. Я видела это, потому что нервничала. Боялась. Но я была в порядке.

Я попыталась поверить в это. Но, когда я открыла глаза, свет вспыхнул в зеркале, ослепляя меня.

Просто фары. Просто фары автомобиля позади нас. Я повернулась на своем месте, но дождь был настолько сильным, что я не могла ничего разобрать.