Евреи в блокадном Ленинграде и его пригородах - страница 22
В городе постоянно проводился отбор молодых людей и отправка их на принудительные работы в Германию. В конце 1942 года был объявлен набор в рабочие батальоны. Туда шла молодёжь, которую ещё не успели вывезти в Германию. Работа в батальонах давала хоть какую-то надежду не умереть с голоду. Жители города были оторваны от всякой правдивой информации. Газет не было. Радио запрещалось пользоваться под страхом смерти. Люди не знали, что их ждёт в будущем. В городе распространялись всяческие лживые слухи и, в частности, о роспуске советского правительства и разделе России на четыре области во главе которых «находились» Молотов (Поволжье), Маленков (Сибирь), Ворошилов (Север и Ленинград), Сталин (европейская часть России). Немцы из отдела пропаганды пытались создать в Павловске газету на русском языке, подыскивали для неё литературных сотрудников и даже выпустили пробный номер, но затем эта идея так и не осуществилась. В начале 1943 года усиливается эвакуация местного населения, а к лету в городе уже остаётся совсем мало жителей. Те, кто ещё остались, были страшно истощены. Даже Лидия Осипова, дневниками которой мы пользовались, заведовавшая прачечной и, следовательно, получавшая какой-то небольшой продовольственный паёк, весила 36 килограмм, что вынудило её лечь в больницу. Сохранился рассказ немецкого солдат Карла Гардии, перешедшего на сторону Красной армии 7 сентября 1942 г., который свидетельствовал:
«В Слуцке (Павловске) открыт публичный дом с русскими девушками. Разрешение на посещение даёт офицер при наличии справки от врача. Стоимость – 5 марок, две из которых идут девушке, а три – в фонд зимней помощи немецкой армии. Население живёт очень плохо. Есть приказ против жёсткого обращения, но он не выполняется. Видел двух повешенных жителей за каннибальство. Сейчас жителей переселяют в тыл – за 30 км. от линии фронта. На домах русского квартала в Слуцке надписи: „Русские! Входить и разговаривать запрещено“. Жители – кожа и кости – попрошайничают у полевых кухонь. Их отгоняют: „Вас, собак, мы ещё должны кормить! Чтоб вы околели, сброд“. Солдаты отдают в стирку бельё – расплачиваются хлебом».
К концу 1943 все начинают понимать, что война немцами проиграна, потому что они начали готовиться к отступлению и даже разрушать железнодорожные пути. При этом не только снимали рельсы, но и ровняли насыпь.
Война принесла жителям города много горя и страданий. За время оккупации погибло 6742 человека, из них расстреляно – 227 чел., повешено – 116 чел. Остальные умерли от организованного в городе голода. Только в Павловском «Детском доме», который был открыт для детей от 3 до 13 лет, насильно отобранных у родителей, с декабря 1941 по май 1942 года от голода умерло 387 (по другим данным 880) детей. Детский паёк, состоявший из 28 грамм хлеба и маленькой порции баланды, не давал возможности выжить. Детям категорически запрещалось просить еду у солдат. Когда 10-летняя девочка из детдома подошла к немецкой кухне, немцы её застрелили. Состояние детского дома, дома престарелых, больницы было ужасным. Их скорее можно было рассматривать как рассадники заразы, а не как санитарные учреждения. В аптеках и больнице отсутствовали самые необходимые медикаменты.
Свыше 6200 человек было угнано на немецкую каторгу, где около 3500 человек погибло. Таким образом, из 15 тысяч мирных жителей, оставшихся на оккупированной территории, свыше 10.242 мирных жителей погибли. Кроме этого, нацисты уничтожили в лагере для военнопленных более 1000 советских бойцов, командиров и заключенных в эти лагеря мирных граждан. Евреи в городе и сельской местности были уничтожены все поголовно.
Летом 2012 года я приезжал в Павловск для того, чтобы побывать в местах, где происходили события, о которых рассказано выше. К сожалению, ни в городской библиотеке, ни в краеведческом музее я не нашёл ни книг, ни экспонатов, связанных с событиями страшной войны. За послевоенное время изменились названия улиц. Ничем не отмечены места, где происходили расстрелы невинных людей. Территории, примыкающие к парку, ограждены заборами с закрытыми входами. К дому №8 по Садовой улице, в районе которого происходили расстрелы евреев, проход закрыт. К нему я смог пробраться только через парк по заросшей тропинке.