Европеец - страница 63

Просить милостыню в Испании так обыкновенно, что не считается и бесчестьем; это было занятием владычествующей партии: духовенства. Какое растление нравов! Соединение гордости с низостью!.. Самые бедные студенты считаются самыми лучшими; а испанцы в этом деле законные судьи. Но все свидетельства единогласно говорят, что испанские студенты — большею частью бродяги, не имеющие понятия ни о чести, ни о добре.

Мадридские Академии далеко не заключают в себе всех отраслей человеческого знания. Есть Академия испанского языка, по образцу французской Академии, есть Академия истории и Академия изящных искусств, живописи и архитектуры; но во всей Испании нет Академии ни для физических, ни для математических наук, ни для естественной истории: все эти науки как будто враждебны существующему порядку. Живопись некогда процветала в Испании: она украшала храмы и дворцы, хотя и не вела за собою успехов общественного духа. Но теперь искусство так исказилось, что правительство должно было, несколько лет тому назад, обратиться к французским художникам, чтобы списать несколько ландшафтов и нарисовать несколько литографических листов. На картинной выставке, на которой был Г. Фор, он видел только дрянные работы маляров, годные на одни лавочные вывески. Так вот отечество Мурильо и Веласкеса! В 1827 году умер в Мадриде в ужасной нищете первый королевский скульптор Дон Хозе Альварес[18], и с ним, кажется, умерла скульптура в Испании.

Правление в Испании монархическое неограниченное.

Оно очень непостоянно: часто меняет своих министров и никогда им не платит. Запутанные обстоятельства финансов и государственных дел могли бы быть исправлены только министерством просвещенным, благонамеренным, патриотическим и таким, которого твердая власть, действуя с систематическим постоянством, воскресила бы производительную и промышленную силу Испании. Но где эти люди? Если б даже и удалось найти их, то каким образом поддержать их власть? Монахи не станут поддерживать министра, одушевленного истинным желанием улучшить государство, в этом нет сомнения потому, что самые величайшие препятствия благоденствию государственному состоят в их самовольной власти и безрассудных льготах. Кроме несметных сокровищ духовенство владеет больше, нежели четвертой частью испанской земли; к тому чернь, которую оно кормит своими подаяниями, покорна ему безусловно; словом, духовенство в Испании разлито повсюду, и везде оно сильно.

Законы Испании заключаются в собраниях, известных под именами: Судебный Устав (Fuero Juzgo), Закон семи отделов (Ley de las siete Partidas), Королевское Уложение (Ordenamiento real), Королевский Устав (Fuero real) и Новейшее собрание законов (Novisima recopilacion).

Судебный Устав[19] состоит почти весь из сокращенного и дополненного новыми законами Феодосиева Устава, изданного первоначально Алариком, преемником Готфа Еврика[20], одного из завоевателей Испании. Королевское Уложение содержит в себе собрание законов, изданное Фердинандом Каталическим и Изабеллою Кастильскою[21]Закон семи отделов составлен из законов готоских, римских и канонических. Королевский Устав, соединяющий законы готоские с римскими, содержит в себе собрание законов, составленное в Гуэске, в 1248, для королевства Аррагонского. Новейшее собрание законов, которому следуют больше всех других, соединяет в себе различные указы королей испанских. Римское право в Испании не действительно; правоведы могут изучать его как основанное на истинных началах науки, но никогда на него не ссылаются как на закон. Оно особенно устранено было старинными кастильскими законами, общее направление которых было противно общественной свободе. Трудно сказать мнение о такой огромной массе законов, почерпнутой из таких различных источников: однако же это огромное собрание может снабдить полезными материалами для составления новых законов, сообразных с современным состоянием государства.

Зло в Испании произошло не столько от самих законов, сколько от их исполнения. Судопроизводство всегда было медленно, разорительно, часто подкупно и утеснительно в высшей степени. Формы, несмотря на свою многосложность, неопределенны; записки о делах ужасно пространны; способы доказывать, ничем не обеспеченные, подвержены самым важным злоупотреблениям. Многочисленность судилищ и право многократных судебных возражений, которым богатые пользуются в делах с бедными, чтобы бесконечными замедлениями избегнуть приговора, — лишают бедных возможности найти справедливость и рождают во храме Фемиды пристрастие. Все дело ведет один