Эвтаназия, или Последний парад - страница 8

Он истово перекрестил высокого чеченца с большой бородой.

— Что делаешь? — отодвинулся тот. — Не видишь — я мусульманин! Или тебе справку показать?

Чеченец сделал выразительное движение к своим штанам и Евлампий отвернулся от него в сторону.

— На меня, батюшка, тоже не смотрите! — предусмотрительно поднял руки Эйзенштейн. — У меня такой же документ!

— Бог один! — возразил Евлампий. — Мы, грешные, можем не углядеть истину, а Бог — он всё видит!

Заметив некоторый интерес в глазах публики, отец Евлампий достал из-под рясы кружку и протянул мирянам.

— Жертвуйте на Храм Господен, ибо только молитва истинно поможет душе вашей!

Неблагодарные миряне поспешили отвернуться, и отец Евлампий удвоил свои усилия:

— Эвтаназия от Сатаны! И она есть прямым посягательством на понятие всего святого, она оскверняет и жизнь, и смерть, она отвергает самого Бога!

— Уважаемый, — остановил его один из зевак, — вам с таким голосом нужно работать пароходной сиреной!

— А что ты думаешь? — поддержал его второй. — Думаешь до Бога легко докричаться?

Зычный баритон Евлампия доносился до палубы корабля, где покачивались в шезлонгах Алекс, Майкл и три топ-модели.

— Как нам этого попа заткнуть? — задумчиво произнёс Алекс. — Третий день орёт, того и гляди народ распугает.

— Пусть орёт! — махнул рукой Майкл. — Мест свободных — почти нет.

— А имидж? — зашагал по палубе Алекс. — Кстати, что будем делать с этой миллионершей из Нью-Йорка? Она претендует на каюту-люкс.

— Какого чёрта ехать из Америки в Одессу, — развёл руками Майкл, — если у них это можно сделать в штатах?

— Ты не понимаешь! А ностальгия? Увидеть Одессу — и умереть!

— А что она платит?

— Отдаёт кондо в комплексе Ошеана, на Брайтоне. Цена — полтора лимона.

— За такие деньги я ей свою каюту уступлю, — усмехнулся Майкл и обернулся в сторону отца Евлампия, громыхавшего с берега пушечным голосом.

— Может ему денег на Храм дать? — нашёл простое решение вопроса Алекс.

— Да включи ты музыку погромче! — нашёл ещё более рациональное решение Майкл.

«На теплоходе музыка играла…» — понеслось над гладью Чёрного моря.

Три топ- модели лениво и цинично танцевали перед Алексом и Майклом.

Огромный киевский ресторан был закрыт для посетителей.

По ресторану расхаживали розовые фламинго и пара павлинов, которых отгоняли от небольшой группки в центре ресторана официанты в белых фраках.

На эстрадной площадке тихо напевал Саша Розенбаум, а рядом ждал своей очереди Гарик Кричевский.

Человек десять мужчин в костюмах от «Версачи» восседали вокруг уставленного деликатесами стола, и пили чифир из металлических кружек.

Наколки на руках с энциклопедической точностью повествовали о степени заслуг каждого из присутствующих перед воровским миром — люди все были уважаемые.

— Смотрящим будет Череп, — отхлебнул чайку седой. — Общак не обижай, живи по понятиям.

— Не гони, Корень, — вытер скупую мужскую слезу Череп, — ты ещё оклемаешься! Не время тебе… Ты же последний на всю страну «в законе»!

— Тихо, пацан, — аккуратно поставил кружку на стол Корень, — мне решать. Уходить нужно вовремя. Никогда менты и фраера не увидят Корня в инвалидном кресле!

Ветераны зоны подняли стаканы, и выпили до дна.

Розенбаум и Кричевский запели дуэтом.

Нечитайло взбежал на мостик и доложил капитану Кожанову:

— Николай Николаевич! Тут неувязочка вышла.

— Что такое?

Подоспевший Гузь пояснил:

— Стали мы открывать оружейные погреба, а там — полный боекомплект!

— То ли забыли вояки, то ли прошляпили, — предположил Луценко.

Капитан задумался, посмотрел на моряков и отдал распоряжение:

— Шум не поднимайте. Если начнутся разборки — рейс задержат. Выйдем в открытое море — сами решим вопрос.

Звук подвесного двигателя привлёк внимание всех, кто стоял на мостике.

— Вам чего здесь нужно, девушка? — капитан Кожанов недоумённо смотрел на маленькую узкоглазую девчушку, которая ловко карабкалась по штормтрапу на борт с пришвартовавшейся моторной лодки. В лодке сидели два старика в меховых чунях, с охотничьими ружьями за спиной.

— Мне? — подтащила за собой меховую сумку девчушка. — Мне нужен хозяин, однако.

— Хозяин чего, однако? — усмехнулся капитан.