Эйнштейн и Ландау шутят. Еврейские остроты и анекдоты - страница 35

Давайте свое делать, в том числе и противозачаточные средства. Наши не красивые, но более прочные и надежные.

У меня два брата – коммунисты. Один умер, другой еще живет. Но он тоже скоро умрет: он старше меня.

Как только повышают детские пособия, так резко вырастает спрос на алкогольную продукцию. Но дети-то не пьют!

Работать губернатором для меня все равно что пересесть с «Мерседеса» на велосипед.

Я чисто говорю нормы русского языка.

После начисления пенсии бывшему президенту средняя пенсия по Российской Федерации резко выросла…

От чего коровы с ума сходят? От британской демократии.

Немцы нам большевиков в запломбированном вагоне прислали. Нам надо теперь прислать в Европу запломбированный вагон с чеченцами.

Я мечтаю, чтобы русские солдаты омыли свои ноги теплой водой Индийского океана. Чтобы там были базы отдыха, лагеря для молодежи, санатории, профилактории.

Нигде не сказано, что надо делать во время исполнения гимна – стоять, лежать или ползти. Надо Родину любить.

Мне Саддам Хусейн ни одного динара не дал. Если бы дал, я бы взял.

Мне все дарят. Подарили лошадь, но плохую. Наверное, сдохнет.

За деньги нам не нужны друзья и любовницы, бесплатно положено.

У нас все политические лидеры уходили из жизни в основном через смерть.

Запад гибнет. Запад не может размножаться. Последнее, что у них остается, – это русские девушки.

Дайте мне Дальний Восток, через двадцать лет это будет лучше, чем центральная Россия. Я туда всю Россию переведу.

Мы должны любить родину и постоянно играть на том плохом, что есть в народе. Такова участь оппозиции.

Знаменитый немецкий поэт с еврейскими корнями Генрих Гейне (1797–1856) шутил: «Добродетельным всякий может быть в одиночку; для порока же всегда нужны двое».

Легко прощать врагов, когда не имеешь достаточно ума, чтобы вредить им, и легко быть целомудренным человеку с прыщеватым носом.

Острить и занимать деньги надо внезапно.

Женская ненависть, собственно, та же любовь, только переменившая направление.

Музыка свадебного шествия всегда напоминает мне военный марш перед битвой.

Она выглядит как Венера Милосская: очень старая, без зубов и с белыми пятнышками на желтой коже.

Портрет автора, предшествующий его сочинениям, невольно вызывает в моей памяти Геную, где перед больницей для душевнобольных стоит статуя ее основателя.

Собака в наморднике лает задом.

Коммунист, который хочет, чтобы Ротшильд поделил с ним свои триста миллионов. Ротшильд посылает ему его долю, составляющую девять су. «А теперь оставьте меня в покое».

Миссия немцев в Париже – уберечь меня от тоски по родине.

У римлян ни за что не хватило бы времени на завоевание мира, если бы им пришлось сперва изучать латынь.

Евреи несли Библию сквозь века как свое переносное отечество.

Все свое состояние я завещаю жене, при условии, что она опять выйдет замуж. Я хочу быть уверен, что хотя бы один мужчина будет оплакивать мою смерть.

Христианин обращается к Гейне:

– Вы происходите от народа, к которому принадлежал и Христос. Я бы этим гордился.

– Я бы тоже гордился, – отвечает Гейне, – если бы никто, кроме Иисуса, к нему не принадлежал.

Гейне сказал:

– Я завещаю все свое имущество моей жене Матильде при условии, что она опять выйдет замуж.

– В чем смысл такого завещания? – спросил его друг.

– Я хочу, чтобы хоть один человек пожалел о моей кончине.

Жена Гейне молится у его смертного одра, чтобы Бог простил ему все его прегрешения.

Гейне отвечает:

– Бог простит, ведь это его профессия.

Никогда еврей не поверит в божественность другого еврея.

Лион Фейхтвангер (1884–1958), знаменитый еврейский писатель, лихо утверждал:

Глаза финансиста-еврея: большие, выпуклые, алчные, умные, настороженные, бессовестные, хищные глаза. Под таким алчным захватническим взглядом, не облагороженным светом идей, все высокие понятия превращались в бредни, оказывались замаранными и осмеянными.

Айзек Азимов (Исаак Юдович Озимов; 1920–1992) – популяризатор науки и писатель-фантаст. На его книгах выросло не одно поколение советских и американских граждан.