Фаэтон: Планета аномалий 2 - страница 28

— Не-не-не, — мотаю башкой, — её нельзя в холодную, простынет. И ваще не пялься!

— Да как тут не пялиться-то? — удивляется охранник.

— А ну прекратить! — взвизгивает коротышка-следак. — Заберите со стола всё спиртное, да вообще всё сгребите, мне же надо на чём-то писать! И идите, встаньте вон там у входа. Бегом!

Подперев подбородок рукой и водрузив локоть на край стола с тоской наблюдаю, как наглые стражники тырят бутылку хорошей гномьей водки. Ведь не вернут же сволочи!

А знаете, чем гномья водка отличается от той, что у нас на Земле? Не знаете? А я вам скажу. Градусами. В ней их пятьдесят пять. Вот и всё. Никакого секрета.

— И так, господин Тунгус, приступим, — усаживается напротив меня и раскрывает свою папочку с листами бумаги.

— Ага, давайте приступим, — соглашаюсь. — Но может всё-таки сперва по пятьдесят грамм? Или по сто пятьдесят?

— Я на службе, — тяжко вздыхает, бросая взгляд на Анькину задницу. — Да и как можно пить в такую жару?

— Так горе же у нас. Ик…

— Слышал уже. Что за горе не просветите?

— Так вон у него, сеструха померла же, — машу рукой в сторону Бобри, который, лежит спиной на полу, закинув ноги на кровать. При этом одет только в трусы. Этакие боксёры.

Я, кстати, как пришли эти представители закона всё-таки натянул на себя штаны. Что я свинья какая, сидеть перед следователем в трусах? А вот футболку натягивать не стал. Жарко.

— Кстати, об этом я и пришёл поговорить, — достав платок, обтирает лоб.

— Говорите, — киваю, и тут же снова закрываю рот рукой.

— Очень вас прошу, не кивайте больше, — просит, резко отодвинувшийся следак, аж со стула чуть не упал.

— Ладно, — подпираю подбородок уже двумя руками.

— Так, — достаёт какой-то листок, — мне стало известно, что вы и гном, — тычок пальцем в Бобри, — позавчера поссорились с господином Дробином.

— А хто это? — лупаю глазами.

— Торговец живым товаром на рынке.

— А-а-а… эта мерзкая тварь.

— Подбирайте выражения, — возмущается мистер Пиз.

— Ладно. Этот выродок который продаёт живых людей.

— Я же просил.

— Да мне похрен, — скалюсь, — удавил бы мразоту своими руками.

— Если только между нами, — взгляд следака замирает на повернувшейся на бок Аньке, теперь она лежит к нам спиной.

— Чего?

— Что чего?

— Между нами чего? И хватит пялиться.

— Ах да, — смущённо отводит взгляд. — Я тоже не в восторге от того, что людьми торгуют.

— А гномами? — решаю уточнить.

— А что гномами? — удивлённо смотрит на меня.

— То что гномами торгуют?

— Так, хватит. Вопросы здесь задаю я! — грозно хмурится.

— Ну так задавайте.

— Вы ссорились с господином Дробином? Вы это подтверждаете?

— Нет, с этим мерзкой тварью я не ссорился.

— Мне что в протокол так и писать? — возмущается следак. — Просил же подбирать выражения. Хотя ладно, дольше спорить будем.

— Точно, — тоже залипаю на Анькин тыл.

— Вы бы не могли не пялиться? — ехидно так заявляет мистер Пиз.

— Это трудно, — чешу в затылке.

— Согласен, — сглатывает следак, так как нашей девице снова становится жарко и она переворачивается на спину.

А мы ведь все знаем, что Анька и лифчики вещи не совместимые. Поэтому в вырезах майки открывается весьма интересная картина. Залипаем оба. Бульк-бульк. Раздаётся от двери.

— Да вы охренели пить на работе! — взвивается следак.

— Так жарко же! — пытается оправдаться один из стражников.

— А ну бухло на пол поставил, вон туда — в угол и отошёл! Совсем распустились!

— Извините, — стражник отдаёт бутылку напарнику и тот идёт ставить её в угол. Наказали, однако.

— И так, на чём мы остановились? — спрашивает у меня.

— Вы просили не пялиться.

В это время за его спиной второй стражник, запрокинув голову, тонкой струйкой, чтоб не булькнуло, пытается залить в себя водку.

— Кха-кха… — раздаётся из угла, бедный слуга закона поперхнулся.

— Что ещё? — подрывается следак.

— Простыл что-то, — стучит себя по мокрой груди охранник.

— Вернёмся, я обо всём доложу вашему капитану!

— Сэр, но я и правда простыл. Кха-кха. Апчхи!

— Вот. Будете знать, как пить холодную водку на жаре! — воздевает палец вверх.

— Тёплая водка отстой, — вношу свои пять копеек.

— Парень дело говорит, — хором поддерживают меня охраннички господина Алека Пиза.