Фактор бытия - страница 9

— Дурак, — кратко выдала она.

Чиж смущённо улыбнулся.

— Прости. Надоело ждать.

— И решил меня убить?

Сонная обижено скривила губы.

С пристыженным лицом Димка обнял девушку и попытался поцеловал.

Чиж и Ив были одного возраста. Оба родились и жили в Театральной, и уже год как все театральщики видели в подростках влюблённую пару.

Ростом курчавый парень был на голову ниже своей подруги, и чтобы совершить задуманный примирительный манёвр, ему пришлось встать на носочки и задрать голову. Сама обиженная Ив не хотела идти навстречу возлюбленному.

— Извини. Ты же знаешь, я самый меткий во всей общине, так что бояться тебе было нечего.

— Ага, самый меткий и самый скромный, — Ив усмехнулась. — Откуда ты их вообще взял?

— За кроватью нашёл.

Димка кивнул на разломанную детскую койку в углу комнаты.

— Я их детворе в общину занесу. Пускай пуляют.

Чиж спрятал дротики в рюкзак и опустился на пол. Ив села рядом.

— А ты чего-нибудь нашла? — спросил Димка.

Девушка закуталась в длинный плащ из мешковины и положила свою русую голову Чижу на ноги. Рука парня ласково погладила конопатую щёку. Сонная нежно замурлыкала и мягко ответила:

— Пустой дом. Ходоки или крысы, но кто-то здесь всё тщательно обыскал. Наверное, только твои дротики и остались.

— Ничего, скоро Туман и Рыжий подойдут, а как стемнеет и "семёрку" прошерстим. Там точно что-то да отыщется.

— Не люблю я Рыжего Тика.

Ив перевернулась на спину и взглянула на Чижа.

— Он постоянно пялится на меня. Словно сожрать хочет.

— Да он на всех пялится. Характер у него такой — пялящийся.

Даже через плотную кожаную куртку Димка почувствовал, как Сонная его ущипнула.

— Ау! Больно!

— Больно ему! А сам то чего издеваешься? Вот уйду от тебя к... к тому же Рыжему. Будешь знать, как смеяться.

— Я тебя выкраду, а Тика в ночлежку кину. Пусть с отрешёнными развлекается.

— Маньяк!

Ив отвернулась.

— Ладно, соня ты моя, извини.

Чиж нежно потеребил девушку за ушко.

— Я понимаю, не нравится тебе Рыжий. Но он худющий, в любую дырку пролезет, а это может в "семёрке" пригодиться.

— Грезишь ты своей "семёркой".

Голос Ив стал тихим, и Димка понял — засыпает.

— Грежу. Что есть, то есть, — уже с самим собой согласился он и взглянул на прикрытое шкафом окно.

Чижа и заветное здание, прозванное ходоками "семёркой", разделяли пара сотен метров пустыря и толпа отрешённых на нём.

Когда-то крышу торгового центра венчала громадная вывеска: "7 ЧУДЕС". Сейчас же буквы плашмя лежали на земле, а наверху осталась красоваться лишь одна цифра.

Пережитки рассказывали, что раньше возле "семёрки" была небольшая стоянка для автомобилей, а вокруг торгового центра красовался уютный парк, с узкими дорожками, удобными скамейками и резво скачущими белками. Но потянувшимся к свету людям оказалось слишком много тени от деревьев. В самом начале Шабаша всё это полыхнуло ярким пламенем. Парк выгорел дотла, оставив после себя угрюмую пустошь, а вот сам торговый центр практически не пострадал, лишь одна из стен покрылась толстым слоем копоти.

Образовавшийся пустырь облюбовали отрешённые, а вскоре там появился пастух.

Чиж не заметил, как начал клевать носом, и только скрипучее, противное ржание Рыжего, прилетевшее из коридора, разбудило его. Димка открыл глаза, но не шелохнулся. Мирно спящую Ив будить не хотелось.

Рыжий Тик и Туман Мутный беспечно ввалились в комнату, но, завидев спящую девушку, сразу притихли и тоже опустились на пол.

Туман пожёвывал травинку, перебрасывая её с из одного уголка рта в другой, и негромко сопел. Его широкий нос был сильно вывернут на бок, оттого дышать театральщик им практически не мог. Травму Туман получил в детстве, когда взбесившаяся мать бросила его в бетонную стену. Вот только спрашивать Мутного лично об этом инциденте никто не смел, да и издёвок никогда не было. Туман славился вспыльчивым характером.

— И? — недовольно начал он. — Мы по свету к вам валили. Спешили. А вы дрыхните.

— Не кричи, — отрезал Димка. — Ив разбудишь.

Туман Мутный был самым старшим среди присутствующих. Ему недавно исполнилось двадцать. Поэтому и считал себя самым умным и опытным, а остальных — глупыми детишками. Он гневно выпучил свои мутные глаза — посторонний мог бы подумать, что ходок пьян, но Чиж знал, глаза у него такие с рождения — и начал медленно подниматься.