Фактор Дельта - страница 7
Они все предусмотрели. Зеркало в ванной служило той же цели. Это вторжение в мою личную жизнь мне особенно не понравилось.
Следовало проучить их. И как сказал один из них: «Преимущество всегда у нападающего».
В первую ночь я опустил жалюзи, задернул пыльную штору и лег в постель в полной темноте. Полежал с часок, затем вытащил ящик из ночного столика, засунул его под одеяло, вышиб дно рукой и вернул ящик на место. Шуму не было, по крайней мере, не более чем от ворочающегося во сне человека. Поэтому мои охранники не насторожились, и это было их роковой ошибкой.
Они наблюдали за мной, а я за ними. Единственное, что мне было позволено — это заказывать на ужин бифштекс из буфета внизу прямо в номер. Бифштексы в таких забегаловках обычно жесткие, как подошва, и единственной компенсацией был довольно острый нож.
Я начал приучать великие федеральные ведомства к моим туалетным привычкам. Закончив с бифштексом, минут через десять, я включал новости по телевизору, шел в ванную, набрасывал полотенце на зеркало и начинал вырезать пистолет из дна ящика. Этим я занимался минут десять, смывал стружки и засовывал заготовку глубоко под ванну, возвращался в комнату, пил кофе и вызывал официанта, чтобы унес грязную посуду. Он был из той же компании. Взглядом проверял, все ли на месте: тарелки, приборы и прочее — и, удовлетворенный, уносил. По утрам я также регулярно отправлялся в сортир. Так что если это их интересовало, они были уверены, что кишечник у меня работает как часы.
На седьмой день я закончил мой муляж пистолета. В последний раз я взял в ванную бутылку темного соуса, чтобы покрасить мое оружие, затем спрятал муляж под рубашкой, поставил бутылку на место и позвал официанта.
Я все рассчитал. Они наверняка понимали, что я вычислил официанта и могу наброситься и обезоружить его, поэтому он, конечно, не был вооружен. Дверь была всегда заперта снаружи, ее открывали, только чтобы впустить официанта или горничную. Перепуганная горничная была служащей гостиницы, поэтому у дверей снаружи всегда кто-нибудь был начеку, если бы мне вдруг вздумалось бежать. Но когда ко мне приходил официант, охрана позволяла себе расслабиться.
Официант явился в обычное время. Я уже изучил его повадки. Он накрыл стол и направился к двери с пустым подносом. Я зашел к нему за спину, будто бы наладить изображение в телевизоре, схватил со стола бутылку с соусом и треснул его по голове с единственного места, которое не просматривалось в зеркале.
Я выскочил из двери с деревянным пистолетом в руке, и охранник, который спокойно обернулся, ожидая увидеть официанта, чуть не подавился собственной слюной. Прежде чем он успел опомниться, я приказал ему:
— Тихо, парень. Повернись к стене.
Все произошло мгновенно. Он повернулся, я вынул револьвер у него из кобуры и подтолкнул его к двери номера напротив моего. Тот, что был в номере, ошалело смотрел на нас; Даже без моего приказа он положил руки на стол и позволил мне забрать и его револьвер. Он только глянул на своего коллегу и хрипло прошептал:
— Черт, как это вышло?
— У него пистолет.
— Но откуда?
— Молчать, — приказал я.
Я взял их же наручники и прицепил их к батарее, заткнул им рты, связал ноги простынями, чтобы не очень барахтались, и вышел, послав им на прощанье воздушный поцелуй. Прямо сказать, вид у них был весьма печальный. Назавлра они, да и другие, я думаю, запечалятся еще больше.
Поскольку меня уже не будет в их компании, то это их проблемы.
Дальше все пошло гладко.
Я отобрал оружие у лифтера, мы спустились вниз, где я связал его и оставил в лифте с кляпом во рту. То же самое случилось и с охранником на выходе, а также с тем, что прогуливался по внутреннему дворику. Наконец я был на свободе и с целым арсеналом. Я аккуратно сложил оружие возле последнего охранника, положил сверху мой деревянный пистолет для назидания и перемахнул через ограду.
Я дал им недельку попотеть. Пусть они как следует пропарятся. Представляю, что происходило за многими закрытыми дверями. Стоило мне подумать об этом, я начинал улыбаться, а потом не мог сдержать смеха. Не один человек подумал, наверное, что у меня не все дома.