Фактор Одиночества [СИ] - страница 19

Оказалось, блюзы[10] нравятся Таньке не только как название жанра, так что зависали допоздна. Когда добралась до своего мешка, бодрости хватило лишь на то, чтобы забраться внутрь, а не уснуть сверху.

— Вставай, соня! — подходить близко к охраняемому Лютым Танькиному лежбищу Тишь не рискнул. — Сегодня поведу тебя знакомиться с окрестностями, так что вылезай, — он уже возился у маленькой электроплитки в кухонном уголке.

Не совсем выкарабкавшаяся из сна, взъерошенная Танька показалась из мешка в подвальном полумраке мастерской. Давешняя футболка на ней выглядела еще хуже.

— Чего в такую рань? — прошелестела с непривычки осипшим от пения голосом.

— Как говорят у нас в Припяти, кто рано встает — тому Бог не товарищ! Скоро полдень, лентяйка, — он нацедил в две кружки жуткий черный чай, добавил по ложке смальца и посыпал солью. — Держи, — протянул одну порцию Таньке.

— Спасибо, — изо всех сил отрицательно замотала лохматой головой, — я на диете.

— Пей, не выпендривайся. Горло вчера так драла, что там ссадины, наверное. А это — первейшее лекарство от ангины. Но сейшн на расслабоне знатный вышел, — он аж зажмурился от воспоминаний.

— Лучшее лекарство от ангины — бритва, — просипела в ответ, но все-таки взяла кружку и с опаской покосилась на растекающиеся по черной поверхности плескавшейся микстуры жирные разводы. Первый глоток, вопреки ожиданиям, принес облегчение и был совсем не противным на вкус. Дальше пошло легче.

— Юмор у тебя — врагу не позавидуешь, — добродушно улыбнулся Тишь и отхлебнул от своей порции. — Собирайся, по дороге поговорим.

— Спасибо и отвернись, — доцедив последний глоток, отдала кружку синеглазая.

«Мы чего, так сразу и подчинимся неизвестно кому? — запротестовало Альтер Эго.

Хм! — Таньке стало весело. — Он нас вчера под опеку взял, вообще-то.

Опекун Дьявола. Охренеть названьице! Он мозгами двинется, когда узнает.

Тебе жалко людей? — удивилась себе.

Нет, но… Ну, да, есть повод для веселья, — согласилось Второе Я.»

«Лют, ты с нами, — приказала защитнику, уже выуживая из мешка свой камуфляжный костюмчик и ботинки.»

«А вещи сторожить? — теряя надежду отоспаться, отозвалась мордочка с хвостом в зубах.»

«А я страх оставлю, сюда даже заглядывать побоятся! — веселилась девочка.»

— Не хочешь сначала Зверя проведать? — уточнил Тишь.

— С какого? — напялила задом наперед бейсболку Танька. — Я лучше в туалет зайду с утра, чем хама навещать. Как говорил один мой знакомый, в туалет нужно ходить не тогда, когда хочется, а тогда, когда есть возможность, — сбила с толку опекуна.

— Как знаешь. Он, вообще-то, извиниться хотел. И поблагодарить…

— Ладно, зайдем, — смилостивилась, подвязывая нижний конец ножен к бедру.

Солнце стояло высоко, и день за стенами вокзала ласкал летним блаженством. Едва отойдя от убежища, Танька, невзирая на предостерегающий окрик Тиша, сразу побежала к маленькой полянке с цветами. Лютик, озадаченно глядя вслед хозяйке, остался рядом с чейсером.

Удивительные черные соцветия, никак не связанные с почвой, парили низко над полянкой. Опуская к земле лишь короткое и легкое, словно паутинка, бледно-зеленое подобие стебелька, они не касались земли. Было жалко срывать такую прелесть. Цветы висели на разной высоте и, словно стайка пушинок, раскачивались и гнулись от легкого ветра, но никуда не улетали и оставались каждый на своем месте, как привязанные. Проведя ладошкой по нежным созданиям, девочка на всякий случай, рассказала им, какие они красивые — маленькие летающие угольки.

«У них же нет зеркала, — рассудила свое общение с флорой.

Они — растения! Ты мне еще дома своими беседами с фикусом надоела, так и здесь меня доставать вздумала?! — от гнева уперев руки в бока, отчитывала свое Второе Я.

Ну чего ты? Они же действительно прекрасны… А кто им об этом может рассказать? Здесь же мужики одни, — просительно глянула Альтер Эго.

Ну, ладно. Это я так, — быстро успокоилась половинка девочки. — А букетик сделаем?

Они живые! Как ты можешь?!

Всё, к психиатру. Сразу, как вернемся. Вдвоем, — пошутила в ответ.»

— Ты что творишь?! — Тишь перестал соответствовать своему прозвищу. — Сразу на тот свет захотелось?! — он нависал над вернувшейся Танькой, словно угроза с ремешком для порки.