Факторские курсанты — Дети войны - страница 12
— Ага, попался! — наперебой заговорили присутствующие, — про ручки-ножки и про личико — это мы все видели! А вот про губы — это ты один! Что бы это значило, а?
Миша сплюнул, с сожалением бросил недокуренную сигарету и отошел в сторону, чтоб не втягиваться в ненужный разговор. Мы все знали давно, что наша руководительница хора безответно влюблена в симпатичного, молодцеватого баяниста. Он всегда провожал девушку до остановки трамвая. Потом она садилась и долго смотрела на темную фигуру курсанта, пока трамвай не исчезал из виду. Пылинский так и не ответил девушке взаимностью по какой-то ему одному известной причине.
Наконец-то выдали «парадную» форму: суконные брюки, суконную матроску, хромовые ботинки. В умывальнике шум, гам и суета. Ребята подгоняют форму под «бывалого моряка». Слов нет, руководит этим ответственным делом, бывший курсант Мурманской мореходки Аркаша Хомченко:
— Посмотрите на ваши воротнички! От их линючей краски шеи и затылки становятся синими! За километр видно, что идет не моряк, а салага-первогодок! А всего-то надо окунуть гюйс (матросский воротник) в слабый раствор хлорки, а потом прополоскать в холодной воде! Выжимать нельзя ни в коем случае, а повесить сохнуть влажным!
Все слушают «бывалого» с открытыми ртами. Действительно, хотя Аркаша не красавец, но форма на нем сидит как влитая, а матросский воротник (гюйс) небесной голубизны.
— Нам бы так! — завидуют самые маленькие — А то приходится всю форменную одежду ушивать, убавлять, укорачивать!
Все вокруг сочувственно посмеиваются:
— Растите быстрее и все ваши проблемы исчезнут!
В спальне, когда все готовятся ко сну, Аркаша выдает еще один секрет:
— Посмотрите на Земцовского — у него тельняшка до пят, как ночная рубашка, полдня стирать надо! В прачечную сдавать — получишь чью-нибудь чужую: рваную, дырявую, застиранную. Было у вас такое?
— А что делать? — накуксился Юра Горох, — У всех такие проблемы!
— Выход простой! — поучает Аркаша, — К лямкам майки спереди пришивается лоскуток тельняшки, величиной с носовой платок: всем будет казаться, что у тебя под матроской тельняшка, а на самом деле лоскуток! И стирать легко, и менять не трудно!
Предложение вскоре оценили все.
Со временем менялась мода. Но оставались поклонники старой, уходящей в прошлое моды, а молодое поколение приветствовало и поклонялось новой моде. Леня Мошков, приверженец старой моды, продолжал носить брюки-клеш, которые при ходьбе хлестали по щиколоткам как флаги на ветру. А Володя Турков заузил брюки до такой степени, что надевал их лежа на спине и ногами вверх. Володя Турков рос без родителей, под опекой тети, которая настолько привыкла ухаживать за ним, настолько любила, что вытирала после еды губы салфеткой, хотя он был уже вполне взрослым. От чрезмерной любви и опеки родной тети Володя вырос инфантильным, женственным, не приспособленным к профессии рыбака.
— Ни туды, ни в Красную Армию! — остроумно высказался Виктор Семенов, смягчив первую неприличную часть народной поговорки.
Мы все с нетерпением ждали этого дня — первого увольнения в город. А как же! После двухмесячного карантина прогуляться по городу в морской форме, сфотографироваться, послать фотографию родным и знакомым. Ведь тебя с восхищением будут рассматривать десятки людей, а, может, и девушка о которой мечтаешь!
Юра Теплухин позаимствовал где-то бескозырку с ленточкой «Северный флот». Выданные фуражки никому не нравились. То ли дело бескозырка с ленточкой, тисненной золотыми буквами надписью и якорьками на кончиках ленты сразу видно: бывалый моряк идет! А фуражки пусть носят сверхсрочники, фзушники и другие сухопутные. Или, как их презрительно называют моряки, — «сапоги».
На перекрестке улицы Северодвинской и Петроградского проспекта стоял маленький деревянный домик с фотоателье. Единственный в городе частник-фотограф Борисов был его хозяином. Группа с дюжину курсантов устремилась к домику. Хозяин неторопливо и, как нам показалось, очень долго подбирал нужное освещение ярких ламп, выбирал для очередного клиента подходящий ракурс. Для верности делал несколько снимков.