Факторские курсанты — Дети войны - страница 17
— Давайте вашу зачетку! Первая пятерка на сегодня!
Иногда, разглядывая свои дипломы и приложения к ним с табелями оценок, я натыкаюсь на эту «пятерку» по технологии металлов и с улыбкой вспоминаю «грехи» своей молодости.
Как-то незаметно прошли Новогодние праздники. Оно и понятно: в казенном заведении с казарменной дисциплиной праздники почти не запоминаются. Другое дело — вечера отдыха: с концертами, песнями, танцами и девушками.
Долгожданный отпуск на Родине пролетел как сладкий сон. Каждый в полной мере использовал возможность покрасоваться перед местными девушками морской формой и выправкой. Эмоции, впечатления, воспоминания захлестывали всех. Баранов увлеченно рассказывал, как в Кустанайской области проходят зрелищные национальные игры «козлодрание», где в группе всадников идет жестокая борьба за овладением тушей козла или барана, о национальных обрядах и свадьбах.
Юра Теплухин поведал, как вместе с отцом — отставным майором, пытались гнать самогон и чуть не сожгли баню в огороде:
— Хорошо, что снегу было много — снегом забросали огонь! А все оборудование пропало в огне!
— Кто про что, а Теплухин про баню! — ехидно заметил Хомченко и, обняв за плечи своего друга Юру Романова, попросил:
— Юрушка! Расскажи что-нибудь про Валдай, про девок валдайских — ходит молва, что они очень добры!
— Да я же вовсе не с Валдая! — слабо отбивается Романов.
— Давай! Давай! Просим! — со всех сторон слышны голоса любопытных.
— Девки по лесу гуляли, любовалися на ель!
— Какая ель! Какая ель! Какие шишечки на ней! — тут он подражает бабьему визгу, чем приводит слушателей в неописуемый восторг.
— Юрушка, давай про разбойника! У тебя эта частушка особенно хорошо получается!
Прозвенел звонок и частушку про разбойника оставили на «потом».
— Ребята! На втором лесозаводе, в клубе, наших обидели! — всполошил всех, готовящихся к «отбою» товарищей Теплухин.
— Как? Где? Это на нашей-то территории?! — загалдели задетые за живое такой невиданной наглостью сразу несколько курсантов, — одеваемся быстро и марш-бросок до этого клуба!
Неизвестно кто подал эту воинственную команду, но все быстро одели шинели и шапки и ринулись бегом к месту происшествия. Падал крупный, пушистый снег, бежали напрямик по бездорожью, экономя время.
— Окружаем клуб, блокируем все выходы! Беспрепятственно выпускаем только девушек! Всем парням по увесистой оплеухе! — командовал Пылинский.
Вечер танцев заканчивался и молодежь расходилась по домам. Гражданские ребята, почуяв неладное, скрылись заранее. Те, кто ни о чем не ведая, задержался, получили подзатыльники и колотушки. В разгар этого «снежного побоища» появился сильно запоздавший и запыхавшийся дежурный воспитатель. Запыхавшийся, срывающимся от быстрого бега голосом крикнул:
— Мореходка, стройся!
Да где там! Кому охота попасть в список зачинщиков, а потом, после разборки происшествия, получить самое жестокое наказание?! Все бросились врассыпную. Воспитатель, увязнув в снегу, запутавшись в полах шинели, безнадежно отстал. Да разве угонишься за этими, юными сорванцами? Обратно, к общежитию бежали быстрее, чем к клубу. Вот и казарма. Дневальный и рта не успел открыть, как передние уперлись в дверь кубрика на которой, висел большой, амбарный замок.
— Комендант повесил! — прошептал дневальный, пугливо озираясь, словно комендант мог его услышать.
— Через окно, ребята, через окно! — прокричал самый догадливый и сообразительный, — окна широкие и низкие! То, что надо!
Выбежали на улицу, к окнам своего кубрика. Внутри помещения было темно, комендант все учел и даже свет выключил.
— Форточку надо открыть и запихать в кубрик самого маленького и тощенького! — догадливых командиров хоть отбавляй, а догадливость и изворотливость приходит во время экстремальных ситуаций.
Открыли форточку. С Юры Гороха содрали шинель и стали засовывать в форточку. Сначала шло все хорошо, но потом Юра застрял, мешал полноватый зад.
— Э-эх! Надо было Шмакову в форточку лезть! Этот толстозадый застрял, сам не лезет и другим не дает! Хоть топором разрубай, или пилой напополам режь! — Тестов в любой ситуации находит острые как перец слова.