Факторские курсанты — Дети войны - страница 9

Была у него и другая страсть: обнаружив неточность или ошибку в чертеже, он начинал подчеркивать ее острым красным карандашом, да так рьяно, что рвался ватман.

— Рудольф Леонидович, я исправлю! Сотру резинкой и исправлю! — чуть не плача просил в этих случаях курсант. Но было уже поздно: острый красный карандаш оставлял за собой глубокие царапины, рвал бумагу. Сложный чертеж из-за нескольких неточностей был безнадежно испорчен. Приходилось все переделывать заново.

Ревниво относился он и к эстетическому виду чертежа. Захватанный заляпанный лист ватмана возвращал владельцу с саркастическими замечаниями:

— Ты что, пироги на ватмане пек? Или селедку разделывал?

Старшекурсники рекомендовали простой и эффективный способ чистки готового чертежа. Утром, во время завтрака из буханки белого хлеба брали кусок теплого мякиша и, потом, раскрошив его на чертеже, ладонями рук раскатывали до сухих крошек. Чертеж становился девственно чистым, линии проступали ярче и четче.

Рудольф Леонидович блеснул коронками золотых зубов:

— Сами догадались или кто надоумил? — Конечно он знал про этот старинный способ, но не хотел нам его открывать, ждал, когда сами найдем этот способ.

Много лет спустя, когда бывшие курсанты мореходной школы стали взрослыми и получили высшее образование, при встречах признавались друг другу, что знаниями по технологии металлов и черчению они обязаны Рудольфу Леонидовичу Егорову, который во время своей преподавательской деятельности не имел даже среднего образования.

Прозвенел звонок, верхний и нижний коридоры наполнились шумом, топотом множества ног. За десять минут перемены надо успеть посетить туалет, а для курящих — сделать несколько быстрых затяжек папиросой или сигаретой, передавая «бычок» друг другу. Никому и в голову не приходило брезговать обмусоленным «бычком» дымящейся папиросы. Несколько быстрых коротких затяжек и курево уходило к другому, нетерпеливо жаждущему своей очереди.

Но перемена быстро заканчивается и звонок извещает о начале нового урока. Английский язык считался одним из основных предметов. А для более быстрого усвоения группу разделили на две части по алфавиту. Первые по списку попали к миловидной молодой женщине с толстой рыжей косой.

— Меня зовут Вера Васильевна! — представилась она — Познакомимся с вами поименно. Каждый названый по списку поднимался со своего места и, после короткой паузы визуального знакомства, повинуясь жесту садился на место. Ребята сразу почувствовали симпатию к молоденькой учительнице, ее ровному характеру, умению держать дисциплину без криков и наказаний. Вера Васильевна не наказывала за шалости: что поделаешь, совсем еще мальчики — любят дразниться, озорничать, проказить. Короткий хлопок в ладони — значит учительница требует внимания и тишины:

— Сегодня новая тема: разговор на английском с представителями портовых властей: лоцманом, стивидором, шипшандлером!

— А лоцман нам зачем? — заныл с места Иньков, — Ведь мы — механики и на мостике почти не бываем!

— Любой диалог, любое запомнившееся слово, когда-нибудь пригодится! Уж поверьте мне! — назидательно успокоила учительница недовольного.

На вечерах отдыха курсанты постарше и посмелее часто приглашали свою молодую учительницу на танец. Она увлеченно вальсировала — толстая рыжая коса мелькала в толчее танцующих пар то здесь, то там.

Последнее время мы стали замечать, что наша учительница как будто еще больше похорошела, просветлела. Все чаще на ее губах появлялась, непонятная нам, счастливая улыбка.

— Никак влюбилась! — разгадал загадку этих перемен Коля Баранов — Ходят слухи, что объект ее любви — наш преподаватель электрооборудования судов!

Влюбленную учительницу понимали и мы. Ее избранник — высокий белокурый парень, недавно закончивший Высшее мореходное училище имени С.О. Макарова в Ленинграде. Он преподавал нам два предмета: «Электротехника» и «Электрооборудование судов».

— Главное, чтобы любовь была взаимной! — дал свою оценку эксперт по делам сердечным Хомченко.

Действительно, вскоре в нашей мореходке появилась первая семейная пара преподавателей.