Фальшивый грош - страница 59

Сохраняя равновесие, я попыталась шагнуть вперед, но недостаточно быстро — споткнулась о чью-то ногу и кувыркнулась вперед, чувствуя, что падаю: весь мир для меня в эту секунду воплотился в мелькание металла — поезд набирал скорость; в грохот и перестук огромных безостановочных колес — устрашающе близко. Случилось все настолько стремительно, что я даже вскрикнуть не успела. Даже испугаться и то не успела.

Какой-то непонятный толчок, но не от соприкосновения с махиной поезда — и я резко отлетела в сторону и свалилась, приземлившись не очень грациозно, но целая и невредимая, на четвереньки на асфальт платформы. Я услышала, как в ужасе вскрикнула женщина, я так и не узнала — кто, знала только — не я.

На четвереньках я оставалась всего секунды две-три, но так четко увидела окружающие детали, что запомнила их навечно: моя сумочка, валяющаяся раскрытой на асфальте, содержимое ее россыпью рядом, безупречно острые, ножевые складки на темно-синих брюках человека, на чьи ноги я свалилась, чересчур загогулистые пряжки на дамских туфлях передо мной.

Сыпались вопросы, восклицания, спокойный мужской голос произнес:

— Позвольте помочь вам. Все о'кей. Все нормально.

Поезд еще постукивал в трех шагах от меня, и говоривший, наверное, понимал, каким грозным и близким он кажется мне. Когда я поднималась, он приобнял меня: я была в просторном шерстяном жакете, рука сумела захватить материю и отбросить меня в сторону от грохочущей сокрушающей смерти.

Слышались недоуменные возгласы: «Да что случилось?» «Боже мой! Поезд прошел совсем рядом!» «Кто это?» «Она чуть не попала под колеса!»

Я обернулась посмотреть, кто держит меня. Довольно моложавый мужчина, черноволосый, с встревоженными синими глазами, он повторял:

— Все о'кей. Вы в безопасности. Поезд ушел. — Точно бы утешая малого ребенка, которому привиделся кошмар. Я вспомнила кто это: старший брат Чарльза — Том; женатый, у него несколько детишек, привык, видно, иметь дело с маленькими забавными человечками, которым снятся кошмары. Чувствовалось, опыт у него в этом большой.

— Это вы… вы… — я даже не могла толком говорить, — поймали меня?

Он кивнул и бросил в толпу:

— С ней — о'кей. Не ранена. Расступитесь, я провожу ее.

Краснолицый толстяк, промокнув лицо, заметил:

— Черт побери, Том! Здорово это ты! Удачно, что у тебя такая стремительная реакция!

— Вы спасли мне жизнь! — глупо проговорила я.

— А, ерунда! Пойдемте, найдем для вас местечко посидеть!

Том крепко обнимал меня, оберегая, пока мы шли. И, по-моему, в этот момент я была не меньше благодарна ему за это, чем за спасение моей жизни.

— Тут где-то моя сумочка… — неопределенно проговорила я.

— Элен ее подняла.

Том усадил меня. Я видела, как он говорит с железнодорожниками и полисменом. Подбежала мама, подсела рядом, тревожно расспрашивая, что случилось. Кто-то принес мне стакан воды. К полисмену и Тому подошел отец. Наверное, объяснить, что я не ранена, что винить некого.

Я видела и слышала, что творится вокруг, но как сквозь пелену, как сторонний зритель. Наверное, я была близка к обмороку. Я понимала — надо сделать то, другое, но двигаться не хотелось. Лишь одна законченная мысль пробивалась сквозь дурман в голове: все спрашивали, что случилось, и мне хотелось крикнуть — меня пытались убить! Под колеса поезда меня столкнули нарочно!

Но даже тогда я соображала, что определенно все-таки не знаю. Ни у кого из свадебных гостей поводов убивать меня нет. Но разве кто заметил бы постороннего, смешавшегося с толпой? Никто бы даже и не понял, что посторонний. На такой-то людной платформе. Ему только требовалось — облачиться в парадный костюм, улыбаться и махать новобрачным, а может, он даже и ленту серпантина держал. Стоя позади меня вплотную, чтобы я не заметила его. Риск, конечно — я ведь в любой момент могла обернуться, узнать. Но не такой уж и великий.

Но происшествие могло — и очень даже вероятно, — быть попросту случайностью.

В такой давке — очень даже легко. На стоявшего сзади нажали, а он нечаянно сшиб меня. Наверняка, так и получилось. Когда тронулся поезд, задние стали напирать, и передние не сумели сдержать натиск.