Фантастический триллер - страница 14

Музыка прекратилась. Гейл и Бартон пробрались через толпу обратно к своему столику и сели за него. Бартон зажег трубку и бросил все еще горевшую спичку через плечо. Хэйнес проследил ее полет и увидел, как она упала на улицу и подожгла маленький клочок бумаги.

— Не сегодня, так завтра, ты сожжешь это проклятое местечко! — пробормотал Хэйнес, недолюбливавший своего шурина. Он поднялся и пошел через террасу в бар.

Бар был переполнен. У края стойки его так тесно окружили люди, что он не почувствовал толчка. Но он все же заметил, что расторопный Чисирайт не обслуживал клиентов.

Гроинз Маккензи остановился у окна магазина, перед которым висела вывеска:

Он смотрел через стальную решетку и наслаждался видом кольца, которого он давно домогался. Оно было превосходным, без единого изъяна.

— Я это сделаю! — удовлетворенно сказал он, решившись. Накрашенная блондинка, которую звали Сандра Мартин, бесцветным голосом произнесла:

— О, во имя Господа! Гроинз, оставь ее! Ты так часто смотришь на эту вещицу, что узнаешь ее в темноте. Я хочу пить! Эта проклятая жара меня убивает.

— О'кей, дружок. — Гроинз бросил последний взгляд на камень. Он мерцал и манил. Вдруг его взгляд уставился в одну точку. Это ему показалось, или кольцо действительно придвинулось ближе? Он потер глаза.

— Эй, Гроинз! — воскликнула Сандра. — Мне нехорошо, как будто я на корабле.

— Ага, мне тоже, — удивленно заметил Гроинз. — Должно быть, это все чертова жара.

Он еще раз взглянул на бриллиант и на этот раз отчетливо увидел, как футляр, в котором он лежал, подвинулся к оконному стеклу по крайней мере сантиметров на пять.

Пока он стоял, сбитый с толку, П.С.Фримен вышел из-за угла и остановился, подозрительно нахмурившись.

В одном нижнем белье Роберт Колстон сидел у себя в комнате и занимался тем, что пил, курил и потел. Его глаза были затуманены, а мысли путались. Он перестал думать. Думать вредно.

Он осушил бокал и потянулся к бутылке виски. Она мягко упала на бок и покатилась по столу. По мере того, как жидкость лилась на потертый ковер, запах спиртного усиливался. Стол резко дернулся, будто пытаясь сбросить с себя ношу. Желудок Колстона надавил на диафрагму. Он подумал: «Я перебрал. Меня сейчас вырвет».

Стол сдвинулся с места. Сознание Колстона прояснилось, и он сел. С потолка упал кусок штукатурки.

— ГОСПОДИ, БОЖЕ МОЙ! — закричал он. — ЭТО ОНО!

Толчок длился четыре пятых секунды. Земля тряслась две минуты. В 9 часов 3 минуты Арминстер потряс первый и самый страшный удар.

Маршалл был слишком далеко, чтобы почувствовать толчок, и он почувствовал просто досаду. Про себя он ворчал:

— Ну что за невезение! Перебои со светом, и в такой момент. Впрочем, если это неполадки на электростанции, то какие-то странные. Если бы электроэнергия была полностью отключена, то город был бы в полной темноте. Если частично, то без света осталась бы одна часть города.

А между тем повсюду были видны вспышки и мерцание огней. Город не погас, а только потускнел.

Маршалл в недоумении покачал головой и вернулся к фотоаппарату. Но тренога слегка сдвинулась, и видоискатель показывал небо. Раздражение Маршалла еще усилилось. Он начал поворачивать треножник, когда удар чуть не опрокинул его на фотоаппарат. Он безотчетно схватился за треножник и не дал тому упасть. Окончательно разъярившись, он резко обернулся и закричал:

— Какого дьявола вы?… И замер. Он был один.

Установив треножник и направив фотоаппарат, он взял город в фокус. Так он и остался стоять, глядя в видоискатель, пораженный и парализованный удивлением и ужасом.

Город лежал в развалинах.

Танцы в «Имперской Башне» мгновенно прекратились, как мелодия, прокручиваемая на плохом заводном граммофоне. Оркестр перестал играть. Пары в нерешительности стояли, переговариваясь, задавая вопросы, рассматривая потолок. Сквозь встревоженные голоса Маргарет слышала перезвон тысяч хрустальных граней. Одновременно она услышала циничный голос за спиной.

— Если бы мы были не в Англии, то я бы сказал, что это землетрясение. Но поскольку это все-таки она, то я думаю, что это просто непрочная постройка виновата.