Фантастика 2009. Выпуск 1 - страница 22
Новости были жидки и кислы, как помянутые щи: ЖЭКам не хватает денег на вечное жилищно-коммунальное, два миллиона пенсионеров что-то там такое субсидии, в милиции наградили самых прилежных и борьба с коррупцией (ведущая произнесла «коррумпцией») ускоряется и крепнет, тем временем новая петлистая горка в аквапарке, а кот редкой породы по кличке Паша взял первый приз на выставке котов редкой породы в польском городе Пшик...
После получаса эфирного этого серфинга Ивану начало казаться, что мозг его, нежный, мягкий, прямо крабье мясцо, натруженно ноет, как бывало после овертайма в Компании.
Позавтракавши, Иван выпил для храбрости коньяка в гостиничном кафе.
Там, на иссиня-зеленых лужайках скатертей, пошитых для экономии из обивочной ткани, топорщились покалеченные уже сигаретными огоньками кустики искусственных цветов.
Добрая половина окружающих Ивана фактур имитировала благородный мрамор (линолеум, навесной потолок), а вторая половина (барная стойка, ледерин на стульях) претендовала на сродство с малахитом. Из бриллиантового мира эстетики в кафе были делегированы допотопные, родом из семидесятых, чеканные ориенталии – чинно висели в простенках шароварно-грудастые гюльчатаи, напротив их верные хаджи-мураты сдержанно ласкали узкоглазых коней... До головокружения насмотревшись на интерьер, Иван опрокинул еще пятьдесят и отправился по адресу, начертанному Людмилой на картонке.
Таксист быстро нашел нужный дом. Оказалось, это в самом центре, недалеко от улицы Сумской, верхнее течение которой Иван вчера изрядно обследовал.
Лифт не работал. Иван забрался на седьмой этаж и остановился возле искомой квартиры.
Дверь оказалась добротной – бронированной, сдобной, обитой чем-то сочно-красным. Линза глазка была щедро окаймлена золотом. Самодовольный облик двери плохо вязался богемно-неприкаянным имиджем одинокой девушки Людмилы. «Дала чужой адрес!» – радостно завопил бесенок.
Сердце Ивана предательски бухало, и он решил обождать, пока выровняется дыхание.
Он спустился на полпролета и встал возле немытого, зимнего еще окна, за которым, впрочем, бушевало уже по-весеннему лазоревое небо. На часах была половина десятого.
Вот сейчас он позвонит в дверь. Скорее всего дверь отопрет ее мама-инвалид (она упоминала бедняжку). Представим, она только-только поджарила гренки дочери на завтрак. И теперь – морщинистое лицо мреет сквозь клубы пара – утюжит Людмилин брючный костюм для вечернего эфира. Она станет называть Ивана «молодой человек», сетовать, что не прибрано и стучаться в Людмилину комнату в самый неподходящий момент. А может Людмила и сама отопрет.
«Иван! Ну и дела!» – скажет она с ликующим звоном в голосе. Ее узкое лицо с припухшими веками озарится улыбкой.
Иван сам не заметил, как провел в этих беспечных мечтаниях десять минут.
Он опустил голову, напряг шею, как тяжелоатлет перед выходом к снаряду, и этаким фасоном поднялся на лестничную клетку. Навалился на кнопку звонка.
В утробе квартиры защебетал поддельный соловей.
Он звонил и звонил, но ему не отпирали. Склепным покоем веяло из-за красной двери.
Потоптавшись несколько минут на лестничной клетке, Иван все-таки набрался храбрости и позвонил к соседям.
Стремительно отворили.
Дохнуло разрухой, безумием, прокисшими средствами народной медицины.
Пенсионерка в застиранном ситцевом халате и волосатых гетрах из козьей шерсти возникла в сумраке дверного проема. Старообразная цепочка, из фильмов про следователей-знатоков, напряглась где-то на уровне ее серых, как телесериалы, глаз.
– Я по поводу вашей соседки Людмилы, – решительно выпалил Иван.
– Из электрических сетей?
Иван сделал неопределенный жест рукой и промычал что-то неудобопонимаемое.
– Люда обещала все погасить, когда приедет.
– А когда она приедет?
– Она мне не отчитывается, – равнодушно произнесла пенсионерка.
Припекало белое мартовское солнце. В распахнутой куртке Иван брел по улице Сумской, вертя коротко стриженной розовой головой.
В его правой руке шуршала на встречном ветру подробная карта города Харькова – желтая, с резными медальонами достопримечательностей и яркими оконцами реклам.