Фанткритика — это просто - страница 10

Рассказ Владимира Михановского «Мир Инфории» очень удивил, оказавшись чуть подправленной «Страной Инфорией» почти сорокалетней давности…

Хорошо, что после пятнадцатилетнего перерыва вновь стали публиковаться повести Зиновия Юрьева. Его «Брат мой ящер» — об очередном визите в Москву сверхъестественных сил — читается легко, даже несмотря на затянутость отдельных эпизодов. Доктор биологических наук Ирина Сергеевна Кипнис встречается с «непонятными» явлениями… Здоровый парень в камуфляже оказывается Ангелом Господним Габриэлем…

Таинственный «Иван Иваныч» предлагает ей стать пророком, дает дар исцелять и награждать этим даром других — при условии соблюдения классических заповедей. Немало страниц отдано рассуждениям о Боге, Торе, Йешу («эти еврейские штучки»…) В не совсем серьезной повести о рептильном нашем комплексе говорится всерьез: для «звериного спинного мозга» нравственность — непозволительная роскошь.

Очередной апокриф предлагает Андрей Балабуха в рассказе «Спасти Спасителя, или Евангелие от Измаила». «Иудейские дела» и… машина времени… Если бы Иисуса не распяли — христианство не возникло, торжествовал бы ислам! Вроде бы логично, как и обращение за деньгами для воплощения замысла к Аль-Каеде. Но… «Вера — прехитрая штука», свято место пусто не бывает… Хороший рассказ, в связи с которым вспоминается ещё лучший — Ильи Варшавского.

Неспешно начинается самая большая повесть сборника — «На солнце ни облачка» Владимира Малова, его первое за последние пять лет опубликованное фантастическое произведение. Каталония, отдыхающие «руссо туристо»… В жизнь одного из них вторгается «неведомое», после совершенно «фантастической истории» на пляже Веня Городков получает (как бы в подарок) дешевые часы… А появившийся из них «маленький человечек» (на самом деле — сгусток энергии) нанимает его на странную службу, за которую Веня получает приличное вознаграждение. Сюрреалистический сон оборачивается знакомой картиной: «Во Вселенной творилось черт-те что»! Многовековая тайная деятельность на Земле цивилизации женшшинов, потребляющих «энергию живых существ», оказалась выкачиванием здравого смысла у россиян — «поэтому в России со здравым смыслом плохо»! Незаконная деятельность (вроде бы) пресечена, и «теперь многое должно измениться»… Как бы не так!..

Ничего не изменится! В том числе — отношение прочитавших книгу читателей к авторам вполне приличного сборника!..

«Хочется верить, что литературная игра, которую мы затеяли, придётся вам по душе» — предполагает составитель Василий Владимирский во вступлении ко второму сборнику произведений «альтернативной классики», предлагающей свои версии развития событий, знакомых по произведениям Свифта, Дойла, Ал. Толстого, Олеши, Стругацких… Верить — одно, знать — совсем другое. Мастерство антологиста специфическое, его видение и возможности нечасто совпадают с предпочтениями читателей. Даже построение антологии (кто за кем) — дело непростое; но об этом потом, после рассмотрения повестей и рассказов сборника глазами читателя/критика. «Литературная критика — история человеческих понятий и представлений на фоне условий, определяющих их становление» — на основе такого замечательного определения можно делать разноречивые выводы. Пытаясь быть объективным, вперёд, рецензент!

В книгу включены две повести, пять рассказов, семь коротких повестей (больших рассказов). Самые объёмные произведения — самые уязвимые для критических стрел. В продолжении романа для детей Юрия Олеши «Три Толстяка» Тимофея Алёшкина (ну конечно, псевдоним) «Четыре Друга Народа» обрисована ситуация через шесть лет после победы «революции», увиденная «глазами ребёнка». Страна в кольце врагов, враги народа — рядом, все кругом — нехорошие человеки… Выглядит «политика» в этой детской сказке «моветоном» (постмодернизм не причём); выписана история нечётко, разве что последние две страницы захватывают — кто же эти «враги народа» конкретно?! Используя выражение из повести — «то ли не успел, то ли побоялся» её автор довести произведение до высоких стандартов настоящей прозы.