Фантомные боли памяти (Тифлис-Тбилиси) - страница 2

Вот как это было.

Мы с мужем уехали на месяц в Переделкино и, когда вернулись, заметили что-то непривычное в комнате. Не сразу догадались, в чём перемена, пока не увидели ружьё, притуленное к стенке, в углу. Оно стояло на полу, опираясь на массивный приклад из слоновой кости, задрав к потолку свой инкрустированный серебром и позолотой ствол, и с него двумя ошмётками свисал ремень, разорванный почти посередине.

Дело в том, что наша дочь, в ту пору студентка консерватории, решила в наше отсутствие перебраться из своей комнаты к нам и спала на той самой тахте, над которой висело ружьё. Большую часть её комнаты занимал огромный рояль, салонный Becker, и, видимо, не только многочасовые занятия, но и сам рояль массой своего чёрного лакированного туловища физически утомляли её, как бы давили на сознание, не позволяя ей полностью расслабиться, отдохнуть, переключиться на отдых, чтение. Однажды вечером, увлечённая книгой, она внезапно почувствовала необъяснимую тревогу, почти страх; инстинктивно вскочила с тахты и, не отдавая себе отчёта в том, что же происходит на самом деле, почему-то стала внимательно рассматривать ремень, на котором висело ружьё. Он был перетёрт и почти полностью разорван, держался буквально на миллиметровом перешейке. Когда дочь снимала ружьё со стены, ремень в её руках полностью разорвался. Поставив потенциального убийцу на пол, она так разволновалась постфактум, что долго не могла ни читать, ни заснуть…

Мы были ошеломлены её рассказом, почти мистическим спасением от неминуемого тяжкого увечья, которое наверняка случилось бы, упади на неё тяжеленное ружьё. Какое счастье, думали мы, что наша дочь с младенчества наделена редкой интуицией, унаследованной от матери и бабушки, какое счастье, что Бог, Судьба наградили её этим даром!

Да, мы тогда ничего не поняли, а это было предостережение…

Хотя описанное событие отдает мистикой, здесь ничего не придумано, всё — подлинные, реальные события.

Но вернусь к тому январскому дню, когда журнал «Звезда» спровоцировал злополучный выстрел, ранивший меня. Я ещё и ещё раз вчитывалась в имена персонажей, произносила их вслух, будто ждала, что они зазвучат совсем не так, как при чтении. Со мной происходило нечто похожее на то, как мальчишки нашего двора смотрели фильм «Чапаев» по двенадцать-семнадцать раз и каждый раз надеялись до самого финала, что Чапай выплывет.

Первое, что я решила сделать, — написать в редакцию, поделиться, рассказать то, чего никто, кроме меня, не может знать. Но, как водится, «переспав» с бедой — а это была настоящая беда, не только моя, но и папина, хотя он уже ушёл от нас, — я стала размышлять: как лучше это сделать, интересно ли это другим и, наконец, для чего? Чтобы просто облегчить свою душу или, как гаршинская лягушка-путешественница, квакнуть на весь белый свет о своей причастности к событиям? А может, этому никто не поверит: разве можно с уверенностью считать правдивыми воспоминания пожилого человека о своих детских годах? Словом, целая куча вопросов, сомнений, комплексов навалилась на меня, постепенно убеждая в сомнительности моей затеи. Я стала откладывать свой замысел на традиционное «потом», но не забывала о нём никогда. Чем больше я думала об этом, тем больше деталей, подробностей всплывали в памяти.

Годы шли…

В какой-то момент я поняла, что веду странную тяжбу со временем, бесконечную и бессмысленную: ведь в итоге победитель известен. Когда же я окончательно решила взяться за дело, возникло ощущение, будто ничего из того, о чём хочу рассказать, на самом деле не было, — вернее, было, но совсем не так, как мне представляется сегодня. Воспоминания давних лет стали казаться мне собственными домыслами, фантазиями, устоявшимися с годами и обретшими форму легенды — врастающей в реальную жизнь, рядящейся в подлинные одежды живых людей, впитывающей их мысли, судьбы, характеры. К сожалению, порой в жизни так бывает. Тому прекрасный пример — красочные рассказы «очевидцев» о том, как тот или иной их знакомый, друг или родственник в одночасье поседел, пережив какое-то потрясение, горе, внезапно нагрянувшую беду. И ведь все верят, что можно поседеть за одну ночь, каждый видел это «своими глазами», даже в мемуарной литературе пишут о таких случаях, ничтоже сумняшеся. На самом же деле это чистой воды фантазия, ставшая легендой, которую так часто повторяют, что переубедить «очевидца» невозможно. И тем не менее, так не бывает, просто не может быть никогда, потому что окрашенные от природы, пигментированные волосы сами по себе не могут мгновенно обесцветиться. Человек после постигшего его стресса порой начинает седеть, но постепенно, а что выросло, то выросло. Однако человечество легковерно, и люди пересказывают этот вымысел друг другу из поколения в поколение…