Фарсаны УС № 1-3, 1965 - страница 32

На этом мой сон оборвался. Сильным тол­чком я был выброшен из постели. Таблет­ки приятных сновидений тогда хороши, когда все вокруг спокойно. Но с кораблем твори­лось что-то неладное. Последние слова Аэнны прозвучали в моем мозгу, когда я уже ле­тел в воздухе. Больно ударившись плечом об угол клавишного столика, проснулся на полу каюты.

Корабль резко, рывками бросало из сто­роны в сторону. Я беспомощно катался по ка­юте, отскакивая от стен, как мяч. Наконец, уце­пился за ножку клавишного столика и взглянул на тревожно мигавший аварийный сигнал. Две красные вспышки и одна белая… Метеоритная опасность!..

Я живо представил, словно со стороны, картину судорожных движений нашего звездолета в космическом пространстве. Корабль, очевидно, попал в метеоритную тучу, и он то ускорял полет, то замедлял его, лавировал, уклонялся, избегая грозной встречи с крупными метеоритами. Мелкие обломки, взрываясь, барабанили по сверхпрочной обшивке корпуса, не причиняя особого вреда. Корабль напоминал сейчас огромный грохочущий колокол, по которому с чудовищной силой били тысячи молотов.

Скорее в рубку управления! Надо немедленно найти ближайшую границу метеоритного облака и вырваться из него.

Держась за столик, я поднялся и бросился к двери. Неудача! Крутой поворот корабля, и я снова покатился по полу. Ползком все же добрался до двери. Нажал кнопку, и дверь автоматически открылась. В узком коридоре мне было уже легче. Упираясь руками в стены, я дошел до лестницы и уцепился за перила. Поднялся в кают-компанию. Наполненная грохотом гнетущая темнота кают-компании изредка прерывалась кровавыми вспышками аварийной лампочки. Резкий удар, и лампочка погасла. На противоположном конце кают-компании — дверь в рубку управления. Нажимая кнопку, я пытался открыть ее и застопорить в открытом состоянии. Но автоматика управления дверью, видимо, вышла из строя. Дверь не открывалась.

Что делать? Пока я размышлял, дверь неожиданно, после резкого толчка корабля, сама пришла в движение. Она то открывалась, то, звеня, со страшной силой захлопывалась. Когда дверь открывалась, из рубки управления вырывался белый сноп света. Теперь надо проскочить в дверь так, чтобы не быть раздав­ленным.

Цепляясь за наглухо прикрепленные к полу кресла, я добрался до взбесившейся двери. У пульта управления сидел, прикрепившись к креслу, Тари-Тау.

— Тари-Тау! — крикнул я как можно громче в открытую дверь. Молодой штурман обернулся. И меня словно озарило — человек! Тари-Тау — человек! Фарсан не может так бесподобно вести себя. На побледневшем лице Тари-Тау я увидел неподдельную растерянность и даже страх. Бедный мальчик! Он, конечно, растерялся, попав в такой неожиданный и опасный переплет.

— Освободи место! — прокричал я. Несмотря на опасность, в моем голосе звенела радость. — Встань сзади кресла.

Дверь оглушительно захлопнулась и через секунду снова открылась. Тари-Тау уже стоял сзади кресла, вцепившись в спинку.

Я прыгнул в рубку и вскоре, пристегнувшись лямкой, сидел в мягком кресле.

На экране радароскопа мелькали светлячки — изображения твердых частиц. Корабль не может самостоятельно, с помощью автопилота выйти из этого густого метеоритного роя. При самостоятельном полете он руководствовался, словно живой организм, своим инстинктом самосохранения — слепым и недально­видным. Поэтому, попав в метеоритную тучу, корабль не полетел наперерез потоку твердых частиц, чтобы скорее вырваться из него. Он выбрал самое простое и безопасное — включился в общий метеоритный поток. Таким об разом, уменьшилась опасность встречи с большими частицами. Кроме того, даже в случае столкновения с крупным, но параллельно летящим метеоритом, сила удара не была бы такой разрушительной.

Взглянув на правый боковой радароскоп, я похолодел: в центре экрана, совсем близко, качался, вращаясь вокруг своей оси, огромный обломок скалы. Я отчетливо видел его острые зазубренные края. Но корабль реагировал слабо, так как обломок летел параллельным курсом. Метеорит все же коснулся обшивки корабля. Раздался скрежет. Скользнув по обшивке, обломок остался позади.