Фарсаны УС № 1-3, 1965 - страница 39

стр.

С горечью размышлял я о трагической судьбе своих друзей — членов экипажа. Сейчас мне больше всего было жаль Тари-Тау. В его лице, быть может, погиб один из самых великих, один из самых царственных поэтов Зурганы.

Только теперь, думая о погибших членах экипажа, я начинаю понимать, почему председатель Совета Астронавтики Нанди-Нан настаивал на зачислении в экспедицию Тари-Тау, который был тогда совсем почти мальчиком. На дорогах Вселенной возможны всякие случайности и задержки. И если путешествие слишком затянется и усталость долгих лет застелет, затуманит наш взор, то Тари-Тау, будучи уже в зрелом возрасте, поможет нам привести корабль обратно на Зургану. Так, видимо, думал мудрый и предусмотрительный Нанди-Нан.


32-й день 109 года

Эры Братства Полюсов

До Голубой осталось не больше 10 дней полета. Поэтому мне надо спешить.

О Зургане лучше всего рассказать словами Аэнны-Виан, которая хорошо знала историю нашей планеты. Аэнна пригласила меня к себе на следующий день после Всепланетного Круга ученых. Но три дня подряд я был занят подготовкой к пробному полету и не смог посетить дом Вир-Виана.

Я встретил Аэнну совершений случайно на берегу Ализанского океана. Я летел на гелиоплане на остров Астронавтов, где меня ждали члены экипажа. Я торопился. До острова оставалось не так далеко, но в это время киберпилот отчеканил:

— Энергии мало. Совершаю вынужденную посадку.

Гелиоплан сел на самом берегу. Едва я вылез из кабины, как услышал далеко сзади приветствие:

— Эо, Тонри!

У меня радостно забилось сердце — мне показалось, что я узнал голос Аэнкы. Я обернулся… Она! Аэнна стояла около белого домика туристского типа. Таких домиков здесь насчитывалось десятка полтора. Вероятно, это и был городок археологической партии, в которой работала Аэнна.

— Ты как здесь оказался? — спросила Аэнна, подойдя ко мне — Решил стать археологом?

— Вынужденная посадка, — махнул я рукой в сторону гелиоплана.

— У тебя есть свободное время? Есть? Тогда посидим на берегу.

— Хорошо. Только я должен предупредить товарищей о том, что задержусь.

Я снова залез в кабину гелиоплана. Включив крохотный экранчик всепланетной связи, я вызвал Сэнди-Ски и попросил его приехать за мной на катере часа через три.

— А теперь давай оправдывайся передо мной, — весело заговорила Аэнна, когда я вернулся к ней. — Ты почему не зашел к нам на следующий день после Круга? Ведь обещал? А завтра сможешь?

— Первая половина дня у меня свободна.

— Вот и хорошо. Завтра я постараюсь побыть у отца. Ведь он скучает без меня, оставаясь со своими помощниками. А главное — отец уж очень хочет видеть тебя. Между вами возникла какая-то непонятная взаимная симпатия.

— Ну, насчет моей симпатии ты слишком преувеличиваешь, — отшутился я.

— А вот ты ему явно понравился. Послушал бы, как он тебя расписывает: высокий, стройный, умное, волевое лицо. Настоящий астронавт! Один из лучших представителей зурганского человечества! У тебя он нашел только один недостаток — ты слишком молод.

Аэнна засмеялась. Я рад был ее видеть вот такой — оживленной и радостной, без тени ее обычной грусти.

Мы подошли к берегу и уселись на большой, гладкий камень, о ко­то­рый со стеклянным звоном разбивались волны. Прямо перед нами рас­по­ла­гался Главный Шеронский архипелаг — десятки цветущих островов.

— Помнишь, я тебе обещала подробно рассказать о шеронах и вообще об истории Южного Полюса. Сейчас самое время. Ты только посмотри на эту колыбель шеронской культуры!

Аэнна восторженно протянула руку в сторону архипелага. Вид и в самом деле был прекрасный. Острова архипелага утопали в золоте закатного солнца, которое своим огненным диском вот-вот коснется морского горизонта. Стеклолитовые дворцы шеронов, построенные на возвышенностях островов, горели в лучах жаркого светила. Они были словно сделаны из затвердевшего оранжевого света. Другие дворцы, воздвигнутые на низких местах, на самом берегу, сейчас находились в тени и казались призрачными, будто сотканные из дождевых струй.

— Не дворцы, а песни, — задумчиво проговорила Аэнна. — Шероны умели строить. В одном из дворцов, отсюда он не виден, жили мои предки. Там рос и воспитывался мой отец. Девяносто девять лет тому назад, с насту­плением Эры Братства Полюсов, все они были превращены в дворцы отдыха, а некоторые — в музеи шеронской культуры.