Фартовые деньги - страница 43

– Как она поживает?

Валентайн откусил пиццы.

– Жена умерла полтора года назад.

– Я вам сочувствую.

– Спасибо, – ответил Валентайн. Странно: после смерти Лоис он сбросил двадцать фунтов. А теперь говорит об этом с полным ртом.

– Как пицца?

– Соус вы по-прежнему готовите лучше всех. Можно у вас попросить листок и ручку? Мне нужно кое-что сочинить.

Марио протянул ему салфетку и ручку.

– Женщине пишете?

– Да. Извинение.

– Сказали ей какую-нибудь гадость?

– Я ей нос расквасил. А она написала заявление в полицию. Как думаете, что мне ей сказать?

Марио почесал подбородок, покрытый железной щетиной.

– Тяжелый случай. Вот, знаю. Скажите так: «Аромат повсюду от цветущих роз, мне ужасно жалко, что я дал вам в нос».

Он продолжил наводить порядок перед закрытием, а Валентайн вернулся к своему творческому заданию. Написав несколько строк, он ощутил холодок у шеи. Вошел еще один клиент, Валентайн увидел его в зеркале за прилавком. Человек стоял позади него и смотрел. Валентайн медленно повернулся.

Это был его учитель.

– Ну ты даешь, Тони.

Валентайн сидел на проваленном сиденье доисторической «Тойоты-Короллы» Юня, пытаясь понять, чем так прогневал сенсея. Юнь крутанул руль, Валентайна швырнуло к двери.

– Мне позвонил один из моих учеников, сказал, что ты избил Кэт, – начал учитель. – Это на тебя не похоже. И я подумал: что-то тут не так. Тогда я направился к школе «Точный удар» и видел, как ты подъехал. У тебя с ней свидание, что ли?

– Я хотел с ней поговорить.

– Грудь ее видел, да? Обалдеть можно.

– Грудь ее тут вообще ни при чем.

– Ты поосторожней. Раз-два, и дети пойдут.

– О Боже, прекрати, – разозлился Валентайн.

Юнь все ехал и ехал. Однажды, после соревнований, в которых он проиграл более слабому сопернику, Юнь катался до тех пор, пока от монотонности движения чуть не свалился в кювет.

– Хочешь знать мое мнение? – спросил учитель.

– У меня есть выбор?

– Ты просто сексуально озабоченный какой-то. Держись от нее подальше, если понимаешь, что такое хорошо и что такое плохо.

– Спасибо за ценный совет.

В Атлантик-Сити не так много улиц, и вскоре они уже ехали мимо ряда мотелей. Показался «Дрейк», первое пристанище Валентайна. Напротив примостился черный «БМВ-531». Очень похожий на машину Джерри. Парень, совсем не его сын, стоял одной ногой на заднем бампере. Крупный парень, под его весом машина присела.

– Остановись на обочине, – попросил Валентайн.

Юнь свернул в проулок и остановился. Проулок упирался в пляж. За ним пенился океан. Валентайн открыл дверцу.

– Может, объяснишь? – спросил сенсей.

– Это машина моего сына. Парень, стоящий на бампере, бандит Большой Тони Молло. Мой сын должен ему пятьдесят тысяч. Большой Тони приехал за деньгами.

– Ну и сынок тебе достался.

– Другого нет, – ответил Валентайн.

– Давай поговорим с этим бандитом вместе, – предложил Юнь.

– А ты в состоянии?

– Справлюсь.

Сунув руки в карманы, Валентайн прошелся вдоль мотеля. Он недоумевал, почему Большой Тони приехал в «Дрейк», но потом вспомнил: ведь он не предупредил Джерри, что сменил мотель. Валентайн остановился в нескольких шагах от машины сына. Большой Тони смотрел сквозь него. «Вот так, стареешь и становишься невидимкой», – подумалось ему.

Большой Тони спрыгнул с бампера. Рост под два метра, вес за сто килограммов. Тело, взращенное на чесночных фрикадельках, лазанье и неограниченном количестве граппы.

– Ты, что ли, старик Джерри?

– Нет, – ответил Валентайн, – мы просто похожи.

– Оборжаться.

Большой Тони шлепнул по крыше «БМВ». Из нее выпрыгнули еще двое. По виду типичные итальянские мерзавцы. Один высокий и тощий, второй – поменьше и слегка заторможенный – с коком на манер пятидесятых. Они были все на одно лицо, и это пугало.

– Мои братья, – представил Тони, – Джоуи и Малыш Тони. А это папаша Джерри. Парни, покажите-ка мистеру Валентайну, чем его сынок занимался последние несколько часов.

Джоуи достал связку ключей и открыл багажник. Там лежали Джерри и девушка, которая, очевидно, и была Иоландой. Их рты были заклеены широким скотчем. Джоуи с силой захлопнул крышку.

– Вам еще повезло, что я их не порешил, – сообщил Большой Тони.