Фаворит - страница 4

Одним из них был князь Афанасий Вяземский. Он встречается в списках ближайших сподвижников царя с 1550 года. Свое место в числе советников Ивана IV он занял после Полоцкого похода, когда весьма умело распоряжался движением обозов. То есть был превосходным, как бы его назвали сейчас, армейским логистом.

Афанасий Вяземский сопровождал Ивана Грозного при отъезде того в Александровскую слободу. Потом межевал земли для опричнины. Вскоре, когда царь решил копировать у себя в столице опричнины «монастырь» и сам провозгласил себя его «игуменом», то сделал Вяземского его «келарем». Этот сан в монастыре означал хозяйственного начальника, ведающего прежде всего продовольственными запасами и их расходованием. По аналогии с позднейшими должностями Вяземского можно назвать генерал-квартирмейстером опричного войска.

Вяземский опять-таки не только бражничал с царем и занимался убийствами. Он участвовал в переговорах о перемирии с Литвой, со Швецией. Постепенно Вяземский стал одним из самых доверенных лиц царя. Только из его рук Иван Грозный принимал лекарства, составленные его немецкими и английскими лейб-медиками. Одновременно Вяземский выполнял тайные дипломатические поручения царя. Он вел переговоры с представителями Московской компании[2] о военном союзе России с Англией и о возможном убежище Ивана Грозного в этой стране на случай его свержения в России.

Федор Басманов был сыном весьма ценимого Иваном Грозным Алексея Басманова, военачальника, одного из организаторов опричнины с первых ее шагов. Еще до опричнины Басмановы отбили крымских татар от Рязани, за что царь пожаловал их золотыми монетами.

В 1568 году Федор Басманов выполнил одно из важных поручений царя, объявив о решении церковного собора о лишении сана оппозиционного митрополита Филиппа. Басманов также не занимался одними убийствами и оргиями. В 1569 году мы встречаем его имя среди воевод, оберегавших от крымских татар южные рубежи Русского государства.

Князь Курбский, после того как стал политэмигрантом, обвинял царя в мужеложестве с Федором Басмановым.

Как бы там ни было, видим, что потеснить этих царских любимцев Скуратову было очень трудно. Но он справился.

Владимир Андреевич был двоюродным братом царя Ивана IV, сыном умершего в заточении князя Андрея Ивановича Старицкого. Немудрено, что сын мог мечтать о мести за отца.

Оппозиционные круги боярства рассматривали кандидатуру Владимира Андреевича как основную в случае устранения по той или иной причине Ивана IV. В 1553 году, когда царь опасно занемог, многие бояре отказывались присягать его малолетнему сыну, открыто заявляя, что лучше предпочтут зрелого Владимира Андреевича. Выздоровев, царь на время затаил обиду и стал готовить месть.

Внешне братьев долго связывали приязнь и любовь. Владимир Андреевич, замещал царя в Москве во время похода того на Казань, а позже участвовал вместе с царем в покорении Казани. Затем Иван IV официально назначил Владимира Андреевича регентом на случай своей смерти при малолетнем сыне. Возглавлял Старицкий князь русские рати и в Ливонской войне.

В 1569 году, когда турецкий султан угрожал Астрахани, Иван IV назначил двоюродного брата начальником ратей, посланных на защиту этого нового русского владения. Но Владимир Андреевич был вызван в Александровскую слободу. Дело против своего брата царь поручил Скуратову.

Двор Владимира Андреевича был окружен войском опричников за несколько верст до Александровской слободы. Князя арестовали вместе с семьей. Скуратову было дано царское указание найти какие-нибудь факты, изобличающие злой умысел брата в отношении Ивана IV.

Скуратов принялся за дело профессионально. Он решил выбить показания из царского повара по прозвищу Молява. Ему подбросили какой-то порошок, который объявили ядом. В доме у Молявы нашли крупную по тем временам сумму денег – 50 рублей, которые он якобы получил от Владимира Андреевича за отравление царя. Под пыткой Молява подтвердил намерение извести государя ядом по наущению Старицкого князя. Что характерно: Молява до суда не дожил.