Фаворитка - страница 18
— Госпожа графиня, молю!
— Ваше сиятельство, вас в хлеву воспитывали? — не глядя на графа, вопросил монарх, после устремил на него взор и уже не сводил, продолжая чеканить: — Или вы почитаете себя превыше всех законов?
— Позвольте высказаться, государь, — наконец, заговорила я. Король кивнул, и я развернулась к нему, так показав, что отвечать градоначальнику я не собираюсь, но желаю говорить с самим монархом, и Ив поглядел на меня: — Смею заметить, Ваше Величество, что его сиятельство законы почитает, и первый из них – требования будущего тестя и его взбалмошного семейства. Так что, если уж у кого-то и спрашивать отчета, то у хозяина его сиятельства – барона Говмонда. И желание, чтобы городские стражи сопровождали баронессу, принадлежало именно ее отцу, а будущий зять не сумел возразить. Он души не чает в своей невесте.
— Это ложь! — округлил глаза барон. — Мы…
Я повернула голову и окинула его милость взглядом, будто впервые обнаружила его присутствие. После приподняла брови, хмыкнула и отвернулась, так ничего и не ответив на обвинение во лжи. Капралу Штоль немало выболтал в нашей дружеской беседе, а ему я верила. Что же до слов зарвавшегося барона, то я была выше их. Меня не задело.
— Как жаль, что невеста не отвечает жениху взаимностью, — усмехнулся государь. — Стало быть, мой дорогой граф, вы бросили свою жизнь и свою честь к ногам легкомысленной особы?
Градоначальник, вдруг вспомнив о правилах, опустился на одно колено и склонил голову:
— Позвольте возразить, государь, Сурди любит…
— Не стоит стараний, ваше сиятельство, — отмахнулся Ивер, — я верю своим глазам, а они мне ясно показали, что из себя представляет девица, готовая предлагать себя первому встречному, даже если этот встречный король. Порка вашей невесте необходима, и будем надеяться, что она извлечет из нее хоть какой-то урок. И оставим это, дело баронессы закрыто…
— Но она не…
— Довольно, — с ноткой металла в голосе ответил монарх. — Вам бы не о юной куртизанке заботится, а о себе. Если баронесса Говмонд виновна лишь в собственной глупости и распущенности, то с вас спрос будет иным.
Старший барон Говмонд неожиданно ожил. Он кашлянул, привлекая к себе внимание, а после, поклонившись, произнес:
— Ваше Величество, мы с сыном не смеем вмешиваться в дела государственной важности. Позвольте нам откланяться…
— Стоять! — резко произнес государь.
Он поднялся на ноги и неспешно направился к наглецу. Я наблюдала за тем, как король приблизился к старшему барону, превышавшему короля в росте на голову, заложил руки за спину и полюбопытствовал:
— Куда же вы торопитесь, ваша милость? У нас с вами была столь увлекательная беседа, что расставаться с вами я пока не намерен. Впрочем… — он склонил голову к плечу, и я ясно представила кривую ухмылочку, хорошо знакомую мне в минуты, когда государь над кем-то издевался, — я, пожалуй, все-таки отпущу вас ненадолго.
— Ваше Величество, — барон прижал ладонь к груди и галантно поклонился, — благодарю за милость…
— Ко мне! — не слушая его милость, повысил голос король, и в гостиную вошел гвардеец. — Отца и сына Говмонд на рыночную площадь, — приказал монарх, — к позорному столбу и по двадцать плетей каждому. После отвезете в острог и закроете каждого в отдельную камеру. Исполнять, — и, потеряв интерес к барону, чье лицо вытянулось, развернулся и направился обратно к градоначальнику.
Я видела, как побагровел старший Говмонд. Он судорожно вздохнул и кинулся за королем.
— Государь! — гвардеец оказался проворней. Он нагнал барона в двух шагах от короля, ударил его милость по затылку, и когда тот упал, скрутил руки за спиной.
Младший Говмонд дернулся было, но благоразумно удержался от еще одной глупости, ему и без того уже хватало обвинений. А то, что монарх не намерен ни шутить, ни просто журить, ему хватило ума понять. И потому молодой барон послушно поднялся с колен, когда другой гвардеец сжал его плечо, и направился на выход.
— Мы будем опозорены-ы! — взвыл родитель не хуже своей дочери.
— Вы так долго пестовали моих подданных, — мазнув по нему взглядом, произнес государь, — что народ заслужил посмотреть, как будут пестовать вас. — Он вернулся к градоначальнику, по-прежнему стоявшему на одном колени, и присел перед ним: — Вернемся к вам, господин граф. — Ухватив его сиятельство за подбородок, монарх задрал голову градоначальника и заглянул тому в глаза: — Вы хотя бы осознаете, что ждет вас?