Феми–фан - страница 62
Сам оригинал восседал перед рвом и хладнокровно готовился дожирать белую лошадь, придавив ее лапой к земляному валу. Лошадь билась под лапой и кричала не по–лошадиному.
— Как человек! — Ольга прижала ладони к пылающим щекам и с мольбой взглянула на Олега.
— Что ты так смотришь?! У меня нет базуки! — Олег сердито отвернулся.
— Обжора! — пробурчал белый паук и отцепился от югославского сапога. Не сплясать ли нам чунгу?
Черная тварь разинула пасть, и лошадь умолкла, словно завороженная клокочущим дыханием зверя.
Ольга закрыла лицо руками.
— Ну что ты так смотришь? — повторил Олег. — Я же ничего не могу сделать.
“Гризли” наклонился, а в этот миг Олег рванулся вперед:
— Эй, ты!
“Медведь” захлопнул пасть и с удивлением воззрился на существо, второй раз попавшееся ему на пути.
— Беда мне с вами, — вздохнул паук, резко устремляясь навстречу черному чудовищу.
“Гризли” поднял лапу, освобожденная лошадь вскочила и галопом унеслась в сторону леса.
— Эй, ты! — повторил Олег уже менее уверенно. — Пошел вон!
В замке выстрелила пушка, на стенах появились знамена с изображением Черного медведя.
— Ах, вот вы как, — произнес Олег совсем уже кисло и велел Ольге: Исчезни, живо!
Ольга неплотнее укуталась в одеяло и не двинулась с места.
Над головой “медведя” стало сгущаться черное облако, в котором то в цело проскакивали разряды.
— Электрический медведь, ничего особенного, — упавшим голосом сделал вывод Олег. — Не мешало бы обзавестись громоотводом.
“Гризли” взревел и сделал первый шаг к человеку. Из разинутой пасти вырвался клуб черного дыма.
— Ничего особенного, обыкновенный дымодышащий медведь, — пробормотал Олег и попятился. — Тебе не мешало бы взлететь, Оля.
— Сказки обязаны хорошо кончаться! — с жаром возразила Ольга.
— А медведь об этом знает?
Белый паук остановился как раз на полпути между “медведем” и людьми. “Единственный заряд “Ю”, — бурчал он себе под нос, — что я буду без него делать? Потянуло же меня на экзотику!”
Когда черное чудовище наступило на паука, земля поднялась дыбом, потом опустилась. Людей разметало в разные стороны. Ольга судорожно вцепилась в какое–то дерево. Олег чудом удержался на краю гигантской ямы, оказавшейся на месте замка. С неба сыпались камни, горящие балки и знамена с изображением черного зверя, пожираемые огнем.
Ольга видела, как машет ей рукой Олег, но не могла пошевелиться, даже крикнуть, у нее перехватило дыхание, словно морская вода снова рвалась в легкие.
Тут земля опять содрогнулась, вздулась пузырем, лопнула. Из змеящихся трещин полезла какая–то коричневая лоснящаяся масса, поднялась в высоту метров на десять и опала клочьями, источающими нестерпимое зловоние. Трещины сомкнулись, земляной холм стал оседать, и наконец на его месте оказалась глубокая впадина диаметром около шести метров.
— Оля, как ты?
Ольга увидела чумазое лицо Олега, тревожно блестящие глаза под опаленным бинтом, хотела что–то сказать, но не смогла.
Совсем рядом завыли оборотни, Олег нагнулся за дымящейся палкой, но палка выпала у него из руки. Он прислонился спиной к дереву и спросил у Ольги, прислушиваясь к приближающемуся вою:
— Ты взлететь сможешь?
Ольга с трудом разжала руки, отпустила ствол и дотянулась до плеча Олега:
— Опять отделаться от меня хочешь?
Солнце садилось в багровом зареве. Его не было видно весь день, а теперь оно словно нарочно вынырнуло из туч, чтобы уйти с вызовом, оставляя этот мир в безграничной власти зла.
Затрещали сучья, и стая оборотней окружила старое дерево. Их серые костюмчики поистрепались за время погони, заметно вытянулись морщинистые лица и стали больше похожи на звериные морды: уши–лепестки сейчас были плотно прижаты к лиловым головам, клыки влажно поблескивали из–под вздернутых губ.
Олег крепко сжал руку Ольги:
— Оля…
— Молчи! Ночь еще не наступила, все обойдется!
Она хотела, чтобы ее голос не дрожал.
Серые костюмчики расступились и пропустили Бороду вперед. Его скелет скрипел сильнее обычного, борода болталась, как пакля, и в ней торчали шарики репейника.
— Напрасно надеешься, — сказал он. — До ночи осталось всего ничего. Сегодня мы все–таки возьмем Убежище. Смотритель не всемогущ. Солнце садится.