Феникс - страница 13
Вернулся на место, устроился наблюдать, но больше «язык» леса слушал. Были бы гранаты, мог растяжки на подступах поставить, только их нет. Патронов и то мало, даже на пулемет полдиска боезаряда осталось, а приспичит, так хоть прикладом отбивайся. Чуть сумерки тронули чащу под сенью ветвей, Данилов пришел на смену.
– Как тут?
– Все спокойно. Петр Федорович, тебя твой боец сменит, после снова я сменю его, а там, если все удачно сложится, поутру в сторону фронта двинем.
– Ясно.
– Тогда бди. Если заметишь чего, тревоги не поднимай, а сразу в лагерь уходи, там разберемся.
– Понял.
Лейтенант мучился, скрипел зубами от боли. Скорее всего, Гавриков «перевел» его из лежачего положения в наполовину сидячее. Вот еще маета предстоит. По-хорошему его бы к хирургам… самодельные лубки не спасают.
Увидев Каретникова, Апраксин поманил рукой. Михаил, шагая, между тем вопросительно повел подбородком в сторону цыганки, расположившейся под телегой и баюкавшей ребенка. Тшилаба, поняв жест, ответила:
– Не могу я его постоянно в состоянии овоща держать, у самой силы не те.
Кивнул, соглашаясь. Встал у распряженной телеги.
– Терпи, лейтенант. Когда в путь тронемся, цыганка боль снимет.
Апраксин не принял объяснений, несмотря на боль и немощь, взыграло ретивое.
– Ты сам вообще кто будешь?
– Лейтенант Каретников, Михаил. Военная разведка.
– Разведка?.. Что ж вы так наразведывали, что драпать приходится?
Ничего. Оно и полезно для раненого, чем скулить, так пусть лучше возмущается. Каретников хоть и понимал, что все, что происходит, не изменишь, а этому молодому парню, ставшему калекой, не объяснишь, но что-то сказать надо. Что? Начало войны задало тональность целой цепи дальнейших событий. Известно, что в приграничных районах погибла почти вся кадровая армия первого эшелона. Потом Франц Гальдер напишет, что за две недели боев Красная Армия была полностью уничтожена. Но кроме потерь убитыми, РККА понесла просто колоссальные потери пленными. Счет шел на сотни тысяч. А именно для них все только начинается. Нет, сказать ему нечего.
– Отдыхай, лейтенант, завтра в дорогу.
Темень, а там и темнота, долго ждать себя не заставила, словно плотным покрывалом накрыла лес. Михаил, понимая, что завтрашний день будет нелегким, улегся на отдых. Спал не спал – понять трудно. Слышал, как Гавриков ушел на смену, как Данилов, придя, тоже улегся спать.
Вдруг в одночасье будто сон кто нагнал, вырубился. Только как через вату голос услышал. Далекий такой, на грани сна и яви.
«Минька! Минька, просыпайся, гаденыш! До тебя хрен докричишься. Глаза разуй!»
– Дед! Ты?
«А кто ж еще? Жинка твоя до тебя докричаться так и не смогла. Проснись. Беда в двери стучится!»
Проснулся. Голова тяжелая, такая, что не поднять. Сон в обратную сторону бросает, а у самого аж слезы из глаз от такого бессилия. Переборол наваждение, не сразу рассмотрел происходящее под боком. Увидел. Лошади, прядая ушами и подхрапывая, пытаются прижаться к стене кустов. Перед телегой встал женский силуэт. Тшилаба? Да нет! Вон же она – спит, к тележному колесу привалилась. Ребенок на коленях распеленался и орет. Как-то не замечал раньше, чтоб мелкая так орала. Мать тоже хороша, несмотря на крики дочери, без задних ног спит. Ё-о-о! А чужинка-то красивая!
С того места, где лежал, даже при призрачном свете луны хорошо разглядел, как молодая незнакомка в длинном белом платье, с распущенными русыми волосами по пояс, наклонилась над Апраксиным и поцеловала его в лоб, рукой так по щеке погладила, как пожалела.
Аут! Каретников в осадок выпал, в полнейшем ступоре наблюдал за ее дальнейшими действиями. А та шагнула к цыганке. Отбросив прядь волос, тоже прильнула к ее лбу поцелуем. Встряхнулся. Почувствовал неправильность момента, когда рука красотки потянулась к пеленкам, понял, что смутило. Шагов ее не слышал, а должен был, тут тихо, только храп Данилова достает до слуха. С него окончательно наваждение спало, вскочил на ноги, в пару прыжков рядом с барышней оказался, чтоб помешать к ребенку прикоснуться. Попытался за плечо ухватить. Куда там! Она прямо на глазах растворилась в воздухе, как и не было ее вовсе. Головой потряс.