«Феномен Фоменко» в контексте изучения современного общественного исторического сознания - страница 5

. История же есть наука, изучающая конкретные факты в условиях именно времени и места, и главной целью ее признается систематическое изображение развития и изменений жизни отдельных исторических обществ и всего человечества» (подчеркнуто автором. — С.Ш.)[5].

В школьные годы дети первоначально способны осознать только информацию о конкретных фактах в условиях именно времени и места. Тем более что с трудом осознаются и отличия недавнего прошлого от длительного предшествовавшего периода развития человечества. Подобно тому, как юные относят к «старым» тех, кто родился лишь на 15–20 лет раньше их, они не только в просторечии, но и на самом деле их такими представляют.

Установлено, что почти никому из горожан России ничего неизвестно о своих родственниках в поколениях, предшествовавших поколению бабушек и дедушек. Большинство их не представляют в конкретности и различия жизненного обихода родителей своих родителей в дни их юности и современного. А ведь поколение бабушек и дедушек жило в период невиданных до того грандиозного масштаба технических новаций — тогда уже были широко распространены неизвестные их бабушкам и дедушкам автомобили, трактора, пароходы, железные дороги и самолеты, электричество, телеграф и телефон, многоэтажные дома с водопроводом, газом, лифтом, пишущие машинки и счетные машины, фотографии и рентгеновские снимки и т. д., и т. п. Это все было известно еще до Первой мировой войны, воспоминания о которой можно еще услышать. А для юных и Вторая мировая война, и кажущиеся теперь примитивными технические возможности тех лет в современную эпоху телевидения, компьютера, Интернета, это — далекое прошлое, боль которого, как и проявлений сталинского тоталитаризма, слабо ощутима.

Изменения в наборе и конструкции предметов повседневного обихода, в возможностях получения информации, Происшедшие на протяжении XX столетия, невероятно велики. Никогда прежде не было подобного темпа в изменениях, что прослеживаются и на бытовом уровне. (Вспоминаются всеобщие любопытство и удивление на выставке 1978 г. в Париже, демонстрирующей эволюцию предметов быта в XX в., — утюгов, настольных ламп, очков и много другого — утверждали даже, что от предыдущего века неизменным остался лишь носовой платок.) Но еще более заметны изменения в целом образа повседневной жизни с конца XIX — начала XX в. по сравнению со всем предыдущим временем и темпами изменений, имевших место в ту многовековую эпоху. Нынешняя молодежь почти не осознает это; и учебники истории слабо помогают приобщению к таким знаниям.

В большинстве из них воздействию природных условий на общественную жизнь отводят место лишь при рассмотрении явлений периода развития первобытного общества (правда, самого длительного периода в истории человечества). Преимущественное внимание уделено государственно-политической истории, глобального масштаба социально-экономическим явлениям, немногим шедеврам культуры прошлого. И, тем самым, запечатлеваются прежде всего изменения в системе властвования (и, соответственно, имена властителей) и в географических границах государственных образований, Об изменениях в каждодневном образе жизни от столетия к столетию составить конкретное представление без самостоятельного привлечения дополнительных данных (в музеях, произведениях художественной литературы, в кинофильмах исторической тематики) очень трудно, тем более, что в учебниках, характеризуя важные для познания далекого прошлого типы исторических источников (т. е. то, что может источать информацию, полезную для историка) не указывают на поведенческие источники (ранее их иногда называли этнографическими).

Правда, сейчас, с возвращением в нашу общественную жизнь историко-культурного краеведения, загубленного в зловещий год «великого перелома» (1929–1930), и введением этого предмета в школьное образование появилась надежда на приобщение к таким знаниям на этих уроках. Но ведь далеко не все преподаватели средней школы подготовлены к освоению их, тем более к передаче другим. Да и не у всех к этому лежит душа: ведь подлинное краеведение всегда не только краезнание, но и краелюбие. Обнаруживается и тенденция сведения краеведения, долженствующего помочь составить понятие и о междисциплинарных сферах научного знания, к рассказу о местных достопримечательностях и жизни знаменитых местных уроженцев.