Ферма - страница 7

Она не часто упоминала о пренебрежительном равнодушии и унижениях, с которыми ей довелось столкнуться в некоторых домах, а также о бесконечной усталости, с которой она не расставалась, когда работала няней. Однажды она рассказала Джейн о миссис Аймс, не разговаривавшей с Атой все двенадцать недель, которые та провела в ее доме, за исключением случаев, когда была раздражена и желала высказать какую-то претензию (выбор одежды для малыша или, к примеру, кашемировый свитер, севший во время стирки). Эта женщина смотрела сквозь Ату, словно та была сделана из стекла. Еще были мистер и миссис Ли, которые не позволяли Ате есть их еду. Не разрешалось даже взять немного молока для утреннего кофе. И ей не платили за молочную смесь – столько банок и таких дорогих. Ей приходилось приобретать их на свои карманные деньги, потому что тех, что покупала экономка, было недостаточно.

«Какой смысл помнить такие вещи?» – иногда спрашивала Ата Джейн, хотя сама же о них и рассказывала.

– Немедленно поешь!

Энджел стоит перед диваном с подносом в руках. Кто-то раздвинул шторы, и в залитой светом нового дня комнате Джейн видит, что две ближайшие к ней койки свободны, а постели наскоро заправлены. Она, видимо, заспалась.

Энджел помогает Ате сесть и ставит тарелку ей на колени. На ней остатки вчерашнего ужина – морковь, горошек, немного говяжьего фарша; все залито взбитым и поджаренным яйцом. Энджел славится своими омлетами, приготовленными из всего, что нашлось в холодильнике. Она терпеть не может, когда что-то выбрасывают. На работе она собирает по мусорным корзинам контейнеры для еды навынос и одноразовую посуду, а после приносит их в общежитие. Каждые несколько месяцев в большом посылочном ящике, который несколько женщин делят между собой, отправляя вещи домой на Филиппины, накапливаются стопки пустых пластиковых мисок, тарелок и подносов, на которых когда-то обедали клиенты Энджел, уплетая за обе щеки тушеный лосось, бульон с яйцом и спагетти аматричиана. Скоро на них будут накладывать филиппинскую лапшу пансит на церковных собраниях и школьных пикниках.

Ата благодарит Энджел за омлет, хотя и оставляет его нетронутым. Она поворачивается к Джейн, которая только что начала кормить Амалию, прикрывшись простыней.

– Эти Картеры большие шишки! Знакомство с ними тебе пригодится. Ты завяжешь с ними отношения.

Картеры впервые наняли Ату два года назад, но у миссис Картер случился выкидыш на сроке всего в четыре месяца. Она еще была стройная, как тростинка, и даже не ощущала движений плода. Когда Картеры наняли Ату во второй раз, миссис Картер носила мальчика, и родители решили назвать его Чарльзом в честь деда. Когда пошла тридцать седьмая неделя беременности и у Чарльза уже имелись легкие, чтобы дышать, и ногти, чтобы царапаться, он перестал шевелиться. Миссис Картер забеспокоилась, когда прошло целое утро, а малыш ее ни разу не пнул. В больнице беременную немедленно направили в операционную, и мистер Картер бежал рядом с каталкой. Выяснилось, что пуповина обмоталась вокруг шеи мальчика, перекрыв поступление кислорода в сердце и мозг.

Когда мистер Картер позвонил из больницы, чтобы отказаться от услуг Аты во второй раз, Джейн как раз была в общежитии по случаю дня рождения Энджел.

– Долгой жизни мне! – пропела Энджел, накладывая лапшу пансит в глубокие тарелки. Она была в приподнятом настроении. Под ее глазами виднелись черные синяки, оставшиеся после бурной ночи, проведенной на танцах с очередным мужчиной, знакомство с которым началось в интернете. Она пыталась найти американца, который бы захотел на ней жениться. Ей требовалось гражданство, чтобы вернуться на Палаван[8] и увидеть свою недавно родившуюся внучку. Судя по фотографиям, та родилась белокожей и имела все шансы когда-нибудь получить титул «мисс Филиппины». А может быть, даже и «мисс Вселенная».

– Тебя поймают. Иммиграционная служба знает ваши уловки, – проворчала Черри.

Она была почти такой же старой, как Ата, и имела допотопные взгляды. Черри не одобряла затею Энджел и ее многочисленные встречи с пожилыми американцами. Она также не одобряла того, что Энджел, которой исполнился пятьдесят один год, надевала на эти встречи короткие юбки и кожаные сапоги до колен.