Фестиан-мученик - страница 3

Фестиан. Уж конечно, были и частности.

Лаврентий. Так выкладывай.

Фестиан. Брат Лаврентий, в мерах и весах я не сомневаюсь.

Лаврентий (с нетерпением в голосе). Ты уже говорил.

Фестиан. Это я для того, чтобы дальше было понятно.

Лаврентий. Ты еще по ком-нибудь скучаешь?

Фестиан. Если не по Октавии, то по Софии, если не по Софии, то по Титу, а если не по Титу, то…

Лаврентий. Ну уж, довольно!

Фестиан. Еще те, что раз заглядывали и больше не появлялись…

Лаврентий. А эти при чем?

Фестиан. И еще те, брат Лаврентий, кого я не видел ни разу.

Лаврентий. Как, и они тоже?

Фестиан. Утонувшие матросы — те, что умерли в полной безвестности.

Лаврентий. Тянет тебя к морякам.

Фестиан. Канатная плясунья — она сорвалась с каната, когда рушился Геркуланум.

Лаврентий (с весомой укоризной). И к сомнительным девицам…

Фестиан. Это все только к примеру… Заколотые кинжалом, отравленные, обезглавленные, сожженные на костре…

Лаврентий. Таких ты тут немало найдешь.

Фестиан. Я имею в виду тех, которых не нахожу. (Горячо и несколько неожиданно.) Надо бы спросить, брат.

Лаврентий. Спросить?

Фестиан. Я пришел к тебе за советом и за помощью.

Лаврентий. Ключи хранятся у Петра.

Фестиан. Я трижды пытался.

Лаврентий. Трижды спрашивал?

Фестиан. Спрашивать не спрашивал.

Лаврентий. Тогда, разумеется, нелегко получить ответ.

Фестиан. Ответ мне! Из тех же уст, что обращались к самому Господу? По чину ли это, брат? Пристало ли пожухлому листку вопрошать бурю?

Лаврентий. А ты вспомнил бы про петуха — того, на исходе ночи.

Фестиан. В общем, я не решился.

Лаврентий. Ну что ж, я обещал тебе помочь…

Фестиан. Вот если бы ты пошел со мной! У меня мужества не хватает. На арене Большого цирка я в этом убедился.

Лaврентий. Я пойду с тобой.

Фестиан. И спросишь?

Лаврентий. И спрошу.

Фестиан. Фаустин, Фаустина, Сальпиций.

Лаврентий. Понял. Я только боюсь, что…

Фестиан (робко). Все-таки попробуй, брат.

Лаврентий. Попробую.

В привратницкой.

Лаврентий. Можно вопрос, брат привратник?

Петр. Вопрос?

Лаврентий. Справку.

Петр. Я только отпираю и запираю.

Лаврентий. Но ты знаешь, кто проходит, а кто нет. Твою память все хвалят. Ходит даже поговорка…

Петр (шутливо). И на небе есть злые языки!

Лаврентий. …что в твоей голове соединились рай и ад.

Петр. Уж и не знаю, как это расценивать.

Лаврентий. Как свидетельство уважения и восхищения.

Петр. Да? Что-то не верится. Ко мне чаще с усмешкой приходят.

Лаврентий. С усмешкой?

Петр. Все из-за петуха.

Лаврентий (испуганно). Об этом я не подумал!

Петр. В открытую, у всех на глазах! И это наглое «кукареку!» и наглая ухмылка в ответ — во всех деревнях меня каждый день поминают. Да еще эти вертушки флюгера — чуть ветер дунет, они и звенят: «Петр, Петр».

Лаврентий. Это только к твоей чести. А наши грехи — они как кроты.

Петр.(с благодарностью). Можно и так посмотреть.

Лаврентий. Только так.

Петр. Прости, я легко срываюсь.

Лаврентий. Просить, прощать… Не след нам меняться ролями.

Петр. Ты о ком-то хотел спросить?

Лаврентий. А разве это что-то необычное?

Петр. До сих пор меня никто ни разу не спрашивал.

Лаврентий. Ни разу?

Петр. Тебя это удивляет?

Лаврентий. Да. Впрочем, нет.

Петр. Ведь наше бытие здесь — не просто местопребывание, а созерцание. Созерцание же притупляет память.

Лаврентий. Это звучит почти как упрек. Но ко мне он не относится. Видишь того бедолагу?

Петр. Что отвернул лицо? А почему он сам не спросит?

Лаврентий. Робок слишком.

Петр. В раю-то?

Лаврентий. Видишь — мнется. Будь в небесах мышиная норка, он бы сейчас в нее юркнул.

Петр. Первый, кто пришел с вопросом. Правда, за него спрашиваешь ты… Ну, да уж ладно.

Лаврентий. Он так трусит — прямо разозлиться впору.

Петр (отечески). Неужто гневливому Петру придется укорять тебя в гневливости?

Лаврентий. Боюсь, он вообще ни разу не отважился глаза поднять. Как же он сможет забыть земное, если смотрит все время в землю? Дурная черта!

Петр. Не будем возноситься над ним. Поможем ему.

Лаврентий. Ты прав.

Петр. Фестиан, мученик из Рима. Растерзан дикими зверями.

Лаврентий. Нет, какая память!

Петр. Один из праведников, что водился почти исключительно с грешниками.

Лаврентий. Подозреваю, что он этого так и не осознал.