Фейри - страница 3

   Ещё ночью, до принятия рокового решения, Верховный Маг, в типичной беседе ученика и учителя, говорил, как-то лукаво поглядывая:

   - Мнение Совета слишком оптимистично. Но если действительно предположения Преподобного верны, то даже при нахождении Того Что Потеряно... Даже в этом случае судьба нашего мира останется нерешённой. Неизвестно, сможем ли мы им воспользоваться.

   Помнится, Дак тогда произнёс:

   - Сможем, если оно будет к этому пригодно.

   На что Маг возразил:

   - А если нет?

   В те минуты Дак не догадывался, о чём идёт речь. Для него это был просто очередной урок, сплошь состоящий из загадок и недомолвок. Верховные никогда не посвящают кандидатов в тайны природы, в высшие истины. В этом проявляется их забота о своих последователях, которые также стремятся к познанию и свободе от всего сущего, а благодарность перед учителем за посвящение в таинства связывает разум. Постигнув всё самостоятельно, путём долгих размышлений над замысловатыми притчами и подсказками, они никому ничем не обязаны и остаются свободными.

   Но за словами Верховного скрывалось иное намеренье. Теперь Дак это понимал. Но что же это было? Размышления вслух? Подготовка к возведению в ранг? Просто шаловливая игра Высшего с Низшим? Сейчас это уже невозможно узнать. А жаль. Он любил, когда всё было расставлено по местам.

   Перевороты - это крайне интересная вещь. Как странно они порой происходят. Любопытно, будет ли повергнутый Верховный Маг провозглашён Доподлинным? Говорят (шепотом и по углам), будто и прежний Доподлинный стал таковым только после переворота.

   Да. Как легко возвеличиваются мёртвые. Об ушедших в вечную ночь - только хорошее. Чего нельзя сказать о живых. Эти кусаются. Причём больно-пребольно. Не стоит с ними встречаться.

   Охнач шёл в библиотеку. Как приказал ему, прежде чем испустить дух, Верховный.

   Во внутренних покоях Дома Жизни всё выглядело просто на удивление спокойно. Как будто ничего не случилось. А может быть, так оно и было? До Низших Ступеней редко долетают кровавые брызги, поднятые крысиной вознёй за власть в стае Высшими. Всё шито-крыто. Мелочёвке незачем знать, что едят на завтрак большущие глубоководные рыбы. Вернее, кого...

   Проходя через зал Торжественного Ожидания, Полудикий вспомнил, как его, годы назад, вместе с полусотней таких же Практиков, посвящали в Философы. Глаза у Верховного тогда казались такими глубокими и бесконечно добрыми. Теплыми. Со временем он узнал, что у них бывает множество выражений. Два новых он увидел сегодня.

   Вчера ночью они были чертовски холодными. А этим утром - несколько оттаявшими, как не застывший студень. И хотя Маг был в страшном гневе, в них читалась какая-то затравленность.

   Предчувствовал? Вряд ли. Он был уверен в себе. И отдавал такие приказы... Охнач не сомневался, что подобное выражение глаз присутствует у всех садистов-неврастеников. Маг приказывал УМЕРТВИТЬ. И в его зрачках, мутных от жажды насилия, отражались, как в зеркале, самые низменные инстинкты.

   Впрочем, подобное выражение проступало и на лицах мятежников. Они вовсе б не отказались подарить Верховному такую же смерть, какую он им пожелал. Но они его слишком боялись, и действовали суетливо, торопясь убить наверняка, шалея от страха (вдруг не получится?) и осознания того, что переступили через черту, за которой либо всё, либо смерть и позор. Убить. Побыстрее б убить... Нервные, дёрганые движения, когда из карманов сутан выхватывали пистолеты, путаясь в складках ткани и цепляясь прицельными приспособлениями. Бах, бах, бах... В упор. Все обоймы... Изрешетили всё. Но только очень немногие попали в цель, а не в "молоко".

   Так увлеклись, что на сторонников Верховного Мага не осталось патронов. Сошлись врукопашную. Это нечто страшное, когда люди пытаются забить друг друга насмерть руками.

   Прежние навыки не забыты. И хотя Высшие больше не имеют ничего общего с грязной работой Адептов, они, тем не менее, в большинстве своём, сохранили потрясающую боеспособность.

   Сходятся двое. Быстрые, как молния, движения рук и удары ногами. И вот поверженный лежит, в предсмертной судороге хлюпая сломанным носом, или выдавливая последние хрипы из перебитого горла, в считанные мгновения превратившись в мешок с переломанными костями и отбитой требухой.