Фейри-таун - страница 9
Арман обнаружился у окна с видом на террасу, с выключенной лампой над столом и двумя бокалами с жидкостью известного происхождения — ресторан обслуживал любых клиентов. Под длинноносым чайничком ручной работы горела свеча.
— Я взял Бай Хао Инь Чжень[1], — кивнул на него Арман, когда Вивьен, отодвинув стул с резной спинкой, тоже сел. — Не люблю хризантему, у нее привкус…
— Сена, — улыбнулся Вивьен. — Я тоже не люблю.
Открыв меню, он перелистнул страницу с первыми блюдами и произнес:
— Вы же меня не на свидание позвали.
— Если считать наше первое знакомство и последующие предварительные ласки — то на свидание, — сказал Арман. — К тому же вы сами сказали, что я вам понравился.
— Я могу передумать.
— Вероятно, так оно и произойдет. Что вы делали в номере «Вешалки» тем вечером?
— Искал кое-кого. — Вивьен отдал папку официанту: — Мне телятину с фасолью.
— Я думал, вы закажете мидии. — Арман постучал пальцем по ножке бокала.
— Послушайте, господин полицейский. Вы же знаете, в нашем мире нормы морали другие, касательно бизнеса особенно, каждый зарабатывает тем, чем умеет и хочет. Вы должны были слышать об империи Моро. Вы считаете, что многолетний, налаженный конвейер в одно мгновение превратился в горшок золота, раздающий богатство беднякам? С чего бы нам снижать цену на продукцию вдвое и связываться с людьми?
— Чтобы исключить видимость монополии, к примеру, — заметил Арман.
— Может быть. Но нам это ни к чему. В тот вечер я собирался выйти через курьера на поставщика. Вы мне не дали этого сделать.
— Как вы планировали вести беседу, зная, что вас знают в лицо люди и нелюди, даже незаинтересованные?
Вивьен коснулся пальцами чайной чашки, грея их о старинную глину:
— У меня дар по рождению — если я не хочу, чтоб меня запоминали, меня не запомнят. В памяти других я останусь в этом случае смутным набором черт.
— То есть в случае со мной вы были не против, если бы я вас запомнил.
— Даже рад. Чай?
Арман смотрел, не отрываясь. Сканировал, и если бы Вивьен не был абсолютно честен, заметил бы это.
— У меня иные предпочтения, — наконец сказал, откидываясь назад и отпивая из бокала. — «Пыль» у вас?
— У меня дома. Но обыск ничего не даст.
— Это еще почему?
— Потому что надежно спрятано. Могу отдать сам, но только добровольно. Как гостю своего дома, а не полицейскому.
— Вивьен, — вздохнул Арман, и от звучания его имени, произнесенного с французским прононсом, у Вивьена вздыбились волоски на затылке. — Мы же не будем превращать хороший вечер в одну большую неприятность? Отдайте мне «пыль» и ищите дальше ее поставщика, а я буду искать параллельно вам, никак не затрагивая ваши интересы, если вы в самом деле не причастны к этому.
— Так я не отказываюсь отдать. Только вам, лично. После ужина — пожалуйста, к вашим услугам.
— Хорошо, я поеду с вами.
Вивьен был простой и сложный одновременно: казался таким, каким являлся, и потому сложно было предугадать его мысли. Если бы он солгал хоть раз в разговоре или в жестах, Арман бы знал, на что ему ориентироваться в ожиданиях, знал, за какие крючки дергать. А так… Сложно играть в прятки с тем, кто стоит посреди комнаты и не сдвигается ни на шаг.
Сравнивать его с каким-либо животным тоже оказалось сложно, а Арман привык сравнивать: клерков с выдрами, секретарей с павлинами, работников торговли со стаей воробьев и плывущих сквозь пыльный зной улиц девушек в солнцезащитных очках со стрекозами. Поначалу Вивьен ему представился змеей в пионах — маленьким красноглазым змеенышем с белой лаковой чешуей, таким тонким и длинным, что если взять в руку, то непременно обовьет лозой пальцы, прохладный и гибкий. Но глаза у него были прямые, честные, с живым теплым блеском, и образ отошел на второй план, уступая место воспоминаниям: на блошином рынке в Париже Арман как-то видел страницу из бестиария с изображением лесного духа. После, в доме одного из «клиентов», наткнулся на гобелен с оборотнем-лисицей, и если объединить эти два образа, можно было получить нечто похожее на то, что Арман видел внутренним чутьем. Которое сейчас вопило об опасности, что исходила от этого фейри.