FIASCO. Исповедь трейдера с Уолл-Стрит - страница 19

Но план, видимо, оказался слишком сложным и на многие годы застрял, а новые вооружения банка тем временем лежали в арсеналах, ибо он с ослиным упрямством отказывался идти на риск с «невкусными» клиентами. Тут же он и получил по зубам: к началу 1980-х годов Morgan Stanley напрочь утратил первое место в «списке команд» (банковских рейтингов по разным категориям) и пропустил все выгоды мощной волны слияний 1980-х. Фирма отчаянно нуждалась в новой философии, которая спасла бы ее репутацию.

И вот в начале 1985 года поворот все же произошел. Роналд Перельман, теперь миллиардер, а тогда человек с неизменной сигарой в рту, мелкий «глотатель» второсортных фирм, пытался использовать свое очередное приобретение, компанию Pantry Pride, для покупки гораздо более могучей фирмы — Revlon. Перельман не делал тайны из того, что банк, который возьмется представлять его персону в этом деле, обогатится неимоверно.

Morgan Stanley не очень подходил на эту роль. Revlon принадлежала к числу тех избранных старинных фирм, которые называли «классическими частными домами», и именно среди них Morgan Stanley издавна черпал себе клиентов. Дело Revlon подразумевало операции с так называемыми мусорными облигациями. Риск по таким облигациям был гораздо выше среднего, и Morgan Stanley до этого пренебрегал ими. Годами отказываясь от подобных сделок, фирма теперь была просто обязана преодолеть этот барьер. Ее последний набег на «мусорные» откровенно провалился с убытком в 10 миллионов на одной сделке. А в это время решительный Drexel Burnham Lambert во главе с известным (ныне — печально) Майклом Милкеном делал на них сотни миллионов и держал более половины «мусорного» рынка. Впервые за почти пятьдесят лет Morgan Stanley был не в первых рядах.

Сделка по Revlon была призвана спасти фирму и вместе с тем освежить ее. Сама процедура являлась детищем Эрика Глихера, начальника отдела по слияниям и поглощениям, еще одного «чудо-оружия» банка. В свое время Глихер командовал взводом в морской пехоте; его кредо «пленных не брать» как раз и стало тем убедительным аргументом, который склонил выбор Перельмана в пользу Morgan Stanley (впрочем, на паях с Drexel). Сделка прошла удачно, и банк заработал на ней в совокупности почти 25 миллионов долларов.

Однако Revlon была только началом. Стоило Morgan Stanley вкусить запретный плод повышенного риска и легких денег, как он тут же возжелал большего. Очередные 25 миллионов банк получил на самой крупной и рискованной сделке в истории Уолл-стрит— приобретении в кредит контрольного пакета акций RJR Nabisco. Она потребовала, конечно, колоссального труда и такого же риска, но и 25 миллионов долларов за одну операцию были своего рода рекордом. Почувствовав вкус «рисковых» денег, компаньоны становились все более алчными и все более склонными к высокоприбыльным операциям купли-продажи.

Со времени своего основания в 1930-х годах Morgan Stanley оставался частным банком; его владельцы десятилетиями противились «выходу на публику» — то есть продаже акций другим инвесторам. Но теперь они уже не могли противостоять соблазну легких денег от продажи собственных акций, и в марте 1986 года, наконец, превратили свои доли в наличность. После того как Morgan Stanley разместил первый выпуск своих акций, многие компаньоны, в том числе Ричард Фишер, получили по 50 миллионов и больше. Лицо фирмы они изменили необратимо. В число ее клиентов теперь входили не только Перельман, но и Томас (Бун) Пикенс, охотник за контрольными пакетами из Mesa Petroleum, всевозможные арабские шейхи и даже профсоюзы автоперевозчиков. За несколько лет банк опять вскарабкался на самый верх; его некогда белоснежные одежды все больше покрывались пятнами, но зато он платил больше дивидендов на акцию, чем любой другой инвестиционный банк.

Таким образом, Morgan Stanley был во всеоружии и вновь обрел прежний звездный статус, только уже совсем в иной роли. Финансовый мир испытал немалый шок, увидев, как переменился некогда респектабельный Дом Моргана. Чтобы Morgan Stanley записался в шлюхи и стал Иезавелью «мусорных» бумаг, сводней долгового полусвета?! Говорят, знаменитый юрисконсульт Мартин Липтон в недоумении вопрошал: «Ребята, как же вас угораздило попасть в одну койку с Drexel?» Но было уже слишком поздно: новоиспеченный Morgan Stanley оказался начисто лишен чувства стыда.