Фигура Анубиса - страница 2

Глубоко погрузившись в эту новую и увлекательную работу, я полностью забыл свое горе. Мое здоровье в значительной степени вернулось, а ум обострился. У меня не было времени размышлять над ушедшими скорбями, поскольку весь мой день был посвящен земляным работам, а всю ночь я проводил в приятном и освежающем сне. Так продолжалось несколько недель, я снова жил полной жизнью, был доволен и счастлив.

В один из дней жара была особенно сильной, и я был совсем не расположен вступить в ряды копателей. Более того, меня охватила легкая лихорадка, заставившая меня остаться в кровати. И в тот день, когда я лежал в тишине маленькой комнатки, старые мысли и воспоминания начали возвращаться. О, как же сильно я пытался вытолкнуть прочь эти сумасшедшие видения из моего мозга! Но все было бесполезно!

В ту ночь моя старая печаль снова вернулась ко мне. Я хотел погрузиться в сон, но моя боль была слишком тяжела для меня. Снова это странное оцепенение, рожденное от великой печали, проникло в мой мозг. Я стал беспокойным. Мне захотелось пройтись и подышать прохладным воздухом блаженной ночи. Я вскочил с кровати, надел светло-белый костюм и вышел в тихую ночь.

Из серебристых волн Нила в пурпурной дали медленно поднималась луна. Тяжелая и впечатляющая тишина лежала над землей. На севере располагались Фивы — Фивы, где находились руины древней цивилизации. Ночь была прохладной, а ее красота — великолепной, и во мне появилось желание идти, бежать прочь от моей печали в мрачную тайну ночи на севере. Поэтому я направился к Фивам.

Я не знаю, как долго я шел, потому что был погружен в глубокий восторг на протяжении всего путешествия. Однако мне показалось, что прошло совсем немного времени, и вот вскоре я увидел город. На горизонте я различил величественные руины Фив, поднимающиеся в медленно меняющееся небо.

Когда я достиг Фив, тьма начала уже отступать, и небо загорелось ярким цветом раннего рассвета. Воздух был спокоен, и руины древнего города вздымались со странной меланхолией в огненном свете. Нигде не было видно ни одного живого существа, и я находился один в архаичном городе, в котором было так же тихо, как в обители мертвых.

Долгий путь в Фивы в какой-то мере развеял мое чувство депрессии и вернул меня, в некоторой степени, к своему нормальному состоянию, и я почувствовал, как меня охватило желание исследовать окутанные тишиной руины. Поэтому в огненном свете раннего утра я шел среди величественных развалин Фив.

Я уже довольно долго бродил, погрузившись в романтику древнего мира, когда мои ноги остановились у изуродованной статуи Анубиса, лежащей обессиленно на нескольких обломках мраморной колонны. В следующее мгновение я упал на землю. Когда я встал и рассеяно огляделся по сторонам, я заметил огромный саркофаг без крышки, лежащий в нескольких футах от того места, где я стоял. Мое сердце забилось от волнения при взгляде на него, потому что я почувствовал, что обнаружил нечто очень ценное. Теперь я был в состоянии отблагодарить доктора Бреннера за его великую доброту. Саркофаг был сделан из тускло-желтого базальта, и в нем покоилась мумия, которая никоим образом не пострадала.

Я перетащил свою находку в темный угол руин и поспешил оповестить доктора Бреннера о моей удаче. Он выделил мне двух человек, и где-то после полудня мы благополучно переправили мумию к месту нашего обитания. Из-за нехватки свободного места доктор Бреннер попросил, чтобы мумию разместили в моей комнате. Работа, намеченная на этот день, была завершена, и каждый человек вернулся в свою хижину. Я удалился в свою и читал до полуночи. Несколько раз я отрывался от чтения и бросал взгляд на мумию: это был по-настоящему большой приз, и я поздравил себя со своей находкой.

Той ночью я лег в кровать, устав от долгих дневных прогулок, и мучительно жаждал покоя и сна. Но сон все не шел, и вместо него снова вернулись старые воспоминания, боль и печали. Мумия в своем саркофаге стояла наклоненная на стену, и я завидовал ей, отделенной от мира скорби в оболочке из старых повязок. Полная луна поднялась высоко над Нилом, и ее призрачный свет пролился в мою комнату, делая предметы вокруг странно четкими и призрачными. Мумия особенно казалась нереальной в этом потоке серебристых лучей. Я рассматривал ее с восхищением.