Фигурка - страница 15
- Вы ведь сиделка с поликлиники, да? - спросила она, и, на секунду замешкавшись, Аля вдруг кивнула, воспользовавшись ситуацией.
В квартире пахло лекарствами и болезнью, и это ощущение сразу портило всё впечатление от интерьера, выполненного со вкусом. Алевтине предложили тапочки, забрали цветы и пояснили, что Жанна находится в спальне.
- Вы же знаете, какой уход ей необходим? - поясняла женщина. - Мы просили сиделку на полный рабочий день - и раз в неделю с ночёвкой...
Аля не слушала и просто кивала. В животе вязался тугой узел. С каждым шагом вперёд узнавание этой квартиры становилось сильнее.
Она пугливо сторонилась тёмных углов и даже не стала заглядывать в сторону кухни, опасаясь, что тварь выглянет прямо оттуда и омерзительно рассмеётся, как это происходило во сне. Но ноги сами по себе шли вперёд, определённо лучше Алевтины зная, где в квартире расположена спальня. В области груди едва ощутимо кольнуло, озарив всполохом догадки, которая, тут же совсем, не успев оформиться, исчезла: а ведь её-то подталкивают, торопят.
Едва Алевтина увидела через настежь распахнутую дверь комнаты лежащую на кровати, под капельницей, женскую фигуру, как болезненно ёкнуло сердце. От страха вспотели ладони и задрожали ноги. "Я совершила ошибку. Нужно бежать. Бежать скорее отсюда!" - пришла спасительная и одновременно правильная мысль.
Усталый, измученный взгляд женщины на кровати коснулся глаз Алевтины, внутри обеих женщин разлился огонь узнавания. Вдох-выдох. Мгновение - и глаза рыжей женщины расширились; она придушенно, затравленной мышью перед хищным котом, пискнула.
Ушатом холодной воды на Алю накатило воспоминание. Гибкие трубочки, точно извивающиеся черви, игольчатыми зубчиками прокалывают кожу на вздутом, распёртом от еды животе, цепко свёрлами входят сквозь кожу, а затем со смачным и сочным шипением влажно сосут... К горлу подступила желчь. Затошнило. Голова закружилась, Аляа упёрлась руками в дверной косяк. Ноги одеревенели, не слушаясь команды мозга, комариным писком требующего немедленно бежать, бежать, бежать.
Кусачий лёд холодил спину, вызывая дрожь и озноб. Паника оглушала. Аля задыхалась. Неимоверное усилие, чтобы не вырубиться, не отдать контроль обитающему внутри чужаку. Костяшки пальцев побледнели, руки сжимались в кулаки. Нет, нет, нет. Как же глупо она попалась в западню.
Аля упустила момент, когда в спальне оказалась женщина в халате. Она на повышенных тонах что-то обеспокоенно спрашивала у лежащей на постели Жанны... До слуха Алевтины доносились лишь обрывки слов, адресованных не то ей, не то рыжеволосой.
- Дочка сорвала голосовые связки. От боли у неё бывают галлюцинации, навязчивые идеи. Может дать вам воды? - пробилось, как сквозь вату.
- Что? Мм. Я, я... - Борясь с новой волной паники, Алевтина намеревалась сказать, что должна уйти. Проказливый смешок в голове и едкий вопрос, сметающий все мысли: "Куда ты это собралась?" - и произнесённый голосом бабули, превратил кровь женщины в лёд и обесточил рвущийся наружу крик, заменив его хриплым, надсадным кашлем.
- Да, - после прокашливания, уверенно под действием чужой воли раздался голос Алевтины: одним махом смело плотину, в разуме Али щёлкнуло - и женщину злорадным и торжествующим пинком под зад отправили в радужный мыльный пузырь, в котором как во всех минувших снах было слишком горячо, чтобы дышать.
Стоило матери Жанны покинуть спальню, как псевдо-Алевтина направилась к кровати и наклонилась над тучным телом рыжей, перевязанным на груди и животе бинтами.
- Сладкая, пышечка моя, ням-ням, - исторглось из гортани Али. Она облизнулась.
Женщина на кровати всхлипнула и потянулась к телефону, лежащему на комоде, но неловким движением скинула его на пол и задрожала, выпучив, как лягушка, глаза.
Голод внутри Алевтины беспощадно стискивал кишки. Её желудок бурчал. Слюна стекала по подбородку. Псевдо-Аля рывком сорвала бинты с груди женщины. Кожа на животе Жанны была натянута, как барабан, и вся исколота: гнойные пузырьки по краям ранок заставили чудовище, захватившее тело Алевтины, затрепетать ноздрями и сглотнуть.