Фильм Андрея Тарковского «Cолярис». Материалы и документы - страница 43

Хари и Снаут уложили Криса в постель.

Ему сильно давило виски, во рту было сухо, а в груди - тяжело. Он вздохнул глубоко, закрыл глаза, но спал недолго, вскоре проснулся и увидел Хари, которая сидела над ним с утомленным лицом.

Она дала ему выпить лекарство и положила на горячий лоб свою прохладную ладонь. Крис заснул и увидел белое, легкое пространство вместо сна. Сначала ему было хорошо, но чем далее оно тянулось, тем страшнее ему становилось, и он начал мечтать пусть хотя бы о кошмаре, о самом ужасном, но человеческом сне. Но белое пространство тянулось и тянулось, не причиняя ему вреда, но и не кончаясь. И тогда он понял, что умирает.

Хари! - крикнул он каким-то молодым, совсем детским голосом.

Хари молча стояла, прижавшись к стене.

Сердце давило Криса, он чувствовал, что оно бьется все медленнее, и тогда он понял, что умирает нелепо и глупо - просто потому, что некому дать ему лекарство. Тогда, наряду со страхом, его охватило раздражение и злоба.

Хари, — сказал он, — я знаю, ты хочешь мне отомстить за страдания, которые я тебе причинил, но это неблагородно, Хари.

Была глубокая беззвездная ночь, очень беспокойная^>7. За окнами станции бушевал ветер. Слышно было, как клокочет, мечется океан. Изредка вспыхивали красные всполохи, напоминающие северное сияние.

Хари стояла неподвижно. Крис видел только тень ее в окне.

Хорошо, — сказал Крис, морщась от боли в сердце. - Взаимная ложь кончена... Последнее наше убежище... Помнишь, я говорил тебе, как мы будем жить на Земле, поселимся где-нибудь среди деревьев, выдумывал обстановку будущего дома, планировал сад?

Он хотел засмеяться, но вместо этого из груди его вырвался какой-то звук, похожий на стон.

Спутник Соляриса. - сказал он тише, потому что его оставляли силы, — единственное место, где мы могли бы с тобой жить. Но и здесь нам стало плохо. Мы спорили о мелочах, о живой изгороди, помнишь? Все это была ложь. Ложь, слышишь?

Тогда тень, стоящая у стены, медленно подошла к нему. И когда она вышла на середину, Крис похолодел и затих.

Мама, — прошептал он твердыми, непослушными губами.

Она была в своей обычной юбке и кофте, но босая. Голова ее была повязана чистым платком. В руках она держала узелок.

Я умираю, мама, — лихорадочно прошептал Крис. В нем зародилась опять надежда.

—Ты все время заботишься только о себе,— сказала она.

—А разве ты не умерла? — спросил Крис.

—Не задавай глупых вопросов, — она сняла платок, тряхнула головой. Волосы рассыпались по ее плечам.

—Характерный жест, — злорадно крикнул Крис. — Вот ты и выдала себя... Ты кукла... Копия, более достоверная, чем оригинал.

Откуда ты знаешь, кто ты? — спросила она.

Крис с трудом привстал на локте.

Я человек, — тяжело дыша, сказал он, — а здесь нет людей, нет доступных человеку мотивов. Чтобы здесь жить, надо либо уничтожить собственные мысли, либо их материальную реализацию. То есть всех этих... гостей... Первое не в наших силах, а второе — слишком похоже на убийство...

—Я ненадолго, — сказала она, — а ты говоришь о вещах, которые мне непонятны и неинтересны.

Прости, ты давно оттуда? — спросил Крис.

Еще с весны.

Крис запрокинул голову и сказал:

Как глупо все...

Ты что?

Не хочется умирать, — сказал Крис.

В режиссёрском сценарии - «спокойная».

Не тем ты сейчас занят, — она развязала узелок, вынула черный хлеб, сочные помидоры, крепкий зеленый лук, тугие пучки редиски, большие прохладные огурцы — все то, что растет из земли. И все это было в свежей пахучей земле. Макая овощи в солонку, она начала кормить Криса и ела сама.

И Крис вдруг почувствовал удивительное облегчение и покой. Ели они долго, и лицо Криса светлело, словно совершался какой-то полузабытый, но святой и дорогой ритуал.

Крис не мог сдержать рыданий. Ее же лицо было спокойно, но по щеке тоже иногда стекала спокойная, светлая слеза.

Крис прижался лицом к ее рукам, испачканным землей.

Что? — спросила она.

Мама, — тихо сказал Крис, — как у тебя пахнут руки!

Тише, — сказала она, — помолчи, так будет лучше.

Мама, — сказал Крис, — прости меня, мама.

Спи спокойно, — сказала она, — так будет лучше.

Мама, — из последних сил крикнул Крис, протягивая к ней руки, — не уходи, прошу тебя!