Философическая история Человеческого рода или Человека, рассмотренная в социальном состоянии в своих политических и религиозных взаимоотношениях, во - страница 54

Встроенный в семью, носитель членораздельного наречия, Человек достиг точки, где до наших дней еще находится большое число ему подобных. Он не знал еще ни законов, ни управления, ни религии. Я должен был его вести к осознанию важных понятий, показывая, что, лишь благодаря им, он может стать моральным, сильным и добродетельным и, сделавшись достойным своих высших предназначений, достигнуть цели, для которой был создан. Для этого я избрал историческую форму, дабы избежать сухости ссылок или скуки абстрактных умозаключений. Я надеюсь, что читатель во многом простит мне эту смелость. Хотя он и мог принять такое начало истории за гипотезу, я прошу его поверить, что она действительно является гипотезой лишь относительно деталей. Мне будет нисколько нетрудно, если бы к тому представился случай, доказать ее основательность большим количеством авторитетов и даже расставить для главных событий вековые даты. Но это было бы совсем бесполезно для предмета нашего труда.

Вначале я представил еще слабую Человеческую волю, борющуюся саму с собой, а затем более сильную, способную сопротивляться могуществу Судьбы. Я показал, что итогом этой борьбы стало развитие двух низших сфер, инстинктивной и душевной, – от данного развития зависело большое число их свойств.

Я связал с этим самым развитием принцип политического права, показав его в качестве Собственности, которая является столь же присущей человеку потребностью, как и потребность пользования, без которой он не смог бы ни жить, ни распространяться.

Затем доказав, что собственность – потребность, я обозрел неравенство сил, данных Естеством, для удовлетворения этой потребности, установив физическое неравенство среди людей, что неизбежно определяет неравенство условий. Последнее образует моральное право, законно переходящее от отцов к детям.

Итак, от политического права, являющегося собственностью, и морального права, что есть неравенство условий, проистекают законы и различные формы различных правительств.

Но прежде чем определить у какой-нибудь из этих форм ее основной принцип, я хотел подойти к развитию интеллектуальной сферы, дабы довести человека вплоть до порога храма Божества. Там я сейчас остановился, будучи рад наметить обширный сюжет и обозначить по ходу повествования ряд вещей, начало которых до сих пор было мало известно.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.

Главная цель этой книги – обозначить последствия первого потрясения интеллектуальной сферы и довести Человека до полного развития его свойств.

ПРОВИДЕНЦИАЛЬНОЕ событие, проявившееся в кельтской среде, сообщило их медитациям две великие истины: бессмертие души и существование Бога. Первая из этих истин их поразила, овладев ими больше, нежели вторая. Они довольно хорошо поняли, как нивидимая часть их самих, которая ощущает, проникается мыслью и, наконец, желанием, может пережить разрушение тела, поскольку она вполне в состоянии бодрствовать, когда тело пребывает во сне, неся в своих сновидениях более или менее отчетливые образы чувств, мыслей и волевых движений, у которых не существует последствий наяву. Однако Кельты с трудом могли возвыситься до идеи Универсального Существа, Творца и Хранителя всех существ. Их слабый разум еще нуждался в осязательной вещи, на которую он бы мог опереться. Средства абстракции и обобщения не были достаточно сильны, чтобы их поддерживать на этой метафизической высоте. Не то, чтобы они хорошо не воспринимали имя Всевышнего Отца, данного Волюспой этому Неведомому Существу, которого она повелела чтить; вместо того, чтобы им возвыситься к Нему, они скорее обязывали Его снизойти к ним, представляя Его лишь как первого Отца Гиперборейской расы и самого древнего из их предков. Что касается первого Германа, то он ясно запечатлен в их глазах. Они его видели таковым, каковым он сохранился в традиции: грозный, необузданный в сражении, их опора, их совет, их вождь, в особенности же враг Черных народов.

Таким образом, можно предсказать без большой боязни впасть в заблуждение, что первым культом Кельтов был культ Предков или скорее обожествленной Человеческой души. Этот культ существует с незапамятных времен в Китае и у большого числа татарских народов. Ламаистский культ, древность которого не уступает сабеизму, тот же самый усовершенствованный культ Предков, о чем я скажу дальше.