Философские арабески - страница 20
, ибо пространство и время взаимно обусловленные формы бытия; не так, ибо они не тождественные формы. Они составляют единство, но не тождество. И точно так же они привязаны к материи, как атрибуты материальной субстанции, её объективные свойства.
Объективность времени и пространства подтверждается опытом через бесчисленное множество показателей и через каналы всех чувств, дающие один и тот же результат. Формулы скоростей, количества работы, превращения энергии, геометрия, физика, механика и т. д.,— всё подтверждает с разных сторон функциональную зависимость от пространства и времени, как объективных форм движущейся материи. Все предварительные вычисления технологических производственных процессов, научных экспериментов и т. д. оперируют с величинами пространства и времени, и практика, и эксперимент, и прогнозы подтверждают объективность времени и пространства. Но время и пространство не суть самостоятельные величины. Ни Гегель, который имел тенденцию определять материю через единство пространства и времени, ни ряд выдающихся современных физиков, которые склонны считать время и пространство «истинной субстанцией» мироздания, не правы, ибо определять мир через уравнение, U = f~(х, у, z, t) — значит брать одну сторону дела, абстрактно и формально подходить к вопросу, антидиалектически субстанциализировать атрибут, изолируя его от действительной субстанции, «математизировать» бытие. Ибо отодранные от реальности время и пространство сами умирают, как время и пространство, перестают быть ими, превращаясь в мёртвую абстракцию, в сухую мумию абстрактного рассудочного чисто-количественного мышления, который считает феномены субъективным выражением объективного мира. В первом случае — цвета, запахи, краски, звуки; во втором — атомы, волны, лучи и т. д. Стоит сравнить, например, известное место в 1 т. «Капитала» о свете с рядом мест из «Анти-Дюринга»; «Философские тетрадки» Ильича (в особенности конспекты «Науки Логики») с «Материализмом и эмпириокритицизмом», комментарии к Фейербаху с комментариями к Гегелю. Поверхностному уму, уму недиалектическому, это покажется противоречивым колебанием. Между тем, здесь налицо диалектическое противоречие; которое имеет своё основание в том, что в «явлении» является «сущность», что как мы видели — субъективное нельзя трактовать как только субъективное.
Но здесь эту проблему мы хотим рассмотреть с точки зрения процесса познания, исторического процесса познания.
Что, например, делает новейший эмпиризм (вся школа Маха-Авенариуса, имманенты, философствующие математики и физики, группировавшиеся вокруг журнала «Erkenntnis»[99], фикционалисты, «позитивисты» и др.)?
Процесс познания у них только «Umformung»[100] ощущений, «непосредственных данных чувства». Так толкуется «Nihil est in intellectu, quod non fuerit in sensu»[101].
Ничего нового. Процесс познания представляется таким, будто медведь ворочает «данную» глыбу валунов, паки и паки, перекладывает их так и этак. Всё — только «Umformung», да ещё такое, чтобы поудобнее было мыслить, поэкономнее, попроще. Вот уж поистине «простота хуже воровства»!
В «Философии Природы» Гегель весьма зло издевается над этим примитивом:
«Мы начинаем — пишет он — с чувственных сведений о природе. Однако, если бы физика основывалась лишь на восприятиях, и восприятия были не чем иным как свидетельством наших чувств, то работа физики состояла бы лишь в осматривании, прислушивании, обнюхивании, и т. д. Животные таким образом были бы также и физиками. В действительности, однако, видит, слышит и т. д. неких дух, некое мыслящее существо»[102].
Что в процессе истории познание шло от «чувственных сведений», это не подлежит никакому сомнению; это повторяется сокращённо и у человеческого индивидуума — нечто вроде филогенетического закона Геккеля, по которому человеческий зародыш воспроизводит эволюцию вида. Такая эволюция от чувств к мышлению отложилась в течение громадных тысячелетий в языке: videre, видеть, видение, wissen, ведение, ведовство, ειδος, idea, schauen, Anschauung, зреть, мировоззрение; concipere, conceptio; greifen, begreifen, Begriff; яти, пояти, понятие и т. д. Глаз и рука сыграли особо важную роль.