Философский Камень [СИ] - страница 13
— Так об этом же было известно, — пожал плечами Гарри, рассматривая свои руки.
— Кому?
— Всем. По крайней мере, письмо из Хогвартса было адресовано именно туда.
— Мистер Поттер, эти письма заполняются автоматически, — пояснила профессор МакГонагалл, мертвенно-бледная. Перед ней лежал пергамент, на котором она что-то записывала. — Существует особая книга, куда заносятся имена тех юных волшебников, которые имеют возможность учиться в Хогвартсе, и когда им исполняется одиннадцать лет, особая магия создаёт письма и посылает их по адресам, никто этот процесс не контролирует, за исключением особых случаев… В вашем случае была… сложная ситуация, но она возникла позже. Мы действительно не знали, что вы живёте в чулане. Простите. Но, Альбус, вы утверждали, что следите за мальчиком! Каким образом его пребывание в приюте прошло мимо вашего ведома?! Вы обманули меня?!
— Я полагался на Петунью…
— И к чему это привело! Читайте дальше!
Одевшись, он пошёл на кухню. Весь стол был завален приготовленными для Дадли подарками. Похоже, что Дадли подарили новый компьютер, который тот так хотел, ещё один телевизор и гоночный велосипед — это не говоря обо всём прочем.
— Велосипед? Он что, интересуется спортом? — удивился Фред (Джордж?). — Что-то не похоже…
Для Гарри оставалось загадкой, почему Дадли хотел гоночный велосипед, ведь кузен был очень толстым и ненавидел физические упражнения — хотя отлупить кого-нибудь он был совсем не против. Любимой «грушей» Дадли был Гарри,
— Чтооо?!
— Что такое «груша»? — спросил кто-то из чистокровных. — А разве можно использовать в этом качестве живых существ? Насколько мне известно, это запрещено целым рядом Конвенций… И карается чрезвычайно строго…
но Дадли далеко не всегда удавалось поймать кузена. Хотя поверить в то, что Гарри мог быстро бегать, было довольно сложно.
— Да, ты такой худенький… — вздохнула мадам Помпфри. — Какой там бег!
— Но Гарри и в самом деле очень хорошо бегает! — возразила Гермиона. — Мы с Роном свидетели.
— А жить захочешь — и не такому научишься…
Возможно, именно жизнь в тёмном чулане привела к тому, что Гарри выглядел меньше и слабее своих сверстников. К тому же он казался ещё меньше и тоньше, чем был на самом деле, потому что ему приходилось донашивать старые вещи Дадли, а Дадли был раза в четыре крупнее его, так что одежда висела на Гарри мешком.
— Минуточку! — встрепенулась Нарцисса Малфой. — Почему вы носили старые вещи, Поттер? Мне известны некоторые законы маглов, вашим опекунам должны были выплачивать деньги на ваше содержание.
— Да, — подтвердила Гермиона. — У меня дядя — юрист, который занимается именно такими вопросами. — Я вообще не понимаю, почему социальные ведомства не проследили… Они обязаны следить за тем, чтобы родители и опекуны хорошо заботились о детях, в случаях нарушения налагается штраф, а при повторении — виновные лишаются родительских прав, а дети забираются в приют. Плюс… Если у Дадли был персональный телевизор, да ещё и не один, два компьютера, гоночный велик… Это довольно дорогие вещи. Я сомневаюсь, что доходов мистера Дурсля с его фирмы хватало на такие ценные подарки, значит, у него был иной источник дохода.
— К тому же, существует специальный фонд, магический, открытый на содержание Героя Магического мира, — медленно проговорил Кингсли Шеклболт. — Я персонально вложил в него тысячу галеонов, и нас всегда заверяли, что эти деньги идут на оплату содержания мистера Поттера… Если это так, то почему мальчик жил в таких условиях? Если нет — то куда ушли все эти деньги?
У Гарри было худое лицо, острые коленки, чёрные волосы и ярко-зелёные глаза. Он носил круглые очки, заклеенные скотчем и только благодаря этому не разваливающиеся — Дадли сломал их, ударив Гарри по носу,
— подозрительно быстро возобновил чтение директор, но его тут же прервали.
— А что, очки в магловском мире очень дорогие? — спросил Драко.
— Да нет, — ответила Гермиона.
— Так почему они такую мелочь не купили?
Единственное, что Гарри нравилось в собственной внешности — это тонкий шрам на лбу, напоминавший молнию. Шрам был у него с самого детства, и первый осмысленный вопрос, который он задал тёте Петунье, был как раз о том, откуда у него взялся этот шрам.